отходит. – На обратном пути мы попали в аварию, вот и не смогли Макара и Полину предупредить. Глупая затея, но уж что вышло, то вышло.
– Да уж! – соглашается Юрка и оглядывается, будто ищет поддержку.
– Бро, проехали! – Влад подходит к Сашке. – Ты чего такой серьезный? Ну, зарыли, опор войны?
Сашка делает шаг назад и качает головой. Он подхватывает на плечо сумку и выходит из класса. Я растерянно смотрю на него, на Влада, потом тоже срываюсь с места. В дверях сталкиваюсь с Мариной Николаевной.
– Заречная, куда? Урок!
– Я сейчас!
Но Пифа успевает зацепить меня за локоть.
– А кто это убирать будет? – она показывает на класс, усыпанный конфетти и шарами.
– Кто сделал, тот пусть и убирает. Извините!
Сашку догоняю в спортивном блоке. Он уже чуть не скрылся в раздевалке, но, заметив меня, останавливается.
– Полина, я ничего не знал. Я получил смс и пошел в класс.
– Я тоже.
Мы сверяем наши письма. Оба пришли от одного незнакомого телефонного номера.
– Что будем делать? – спрашивает Сашка.
– Есть предложения? Я не собираюсь прощать этих предателей.
– Хочешь им ответить?
– А чем? – я теряюсь и отступаю: выходить на новый виток войны не хочется. – Они же ничего плохого не сделали. Все выглядит цивильно.
– Но кто их просит лезть в нашу личную жизнь? – Сашка с досадой стучит кулаком по стене. На коже тут же отпечатываются вмятины.
Мне так больно, будто это я ударилась. Я хватаю его ладонь и дую, Сашка дергается, оглядывается, но руку не отнимает.
– А как же родители? – приподнятое с утра настроение окончательно испорчено. – Папка просил больше не провоцировать этих гадов.
– Мы их и не трогаем. Это они к нам лезут. И все под видом невинных шалостей.
Сашка чуть не скрипит зубами от злости. Я вижу, как ему тяжело сдерживаться. Влад знает, куда бить. Ударил с самой неожиданной стороны.
– Тогда примем извинения? – осторожно спрашиваю его.
Делать это нет никакого желания, но я за мир во всем мире. А больше всего боюсь за родителей и Сашку, терпение которого уже на пределе.
Из раздевалки выходят спортсмены. Они кивают Сашке, окидывают взглядом меня.
– Макар, ты идешь? Степаныч будет ругаться.
– Да, минутку, – отмахивается Сашка и смотрит на меня. – Если хочешь, я вернусь в класс, пропущу треню.
– Нет, – я качаю головой. – Занимайся. Пусть только попробуют еще что-нибудь сказать!
Я грожу в пустоту кулаком, Сашка накрывает его широкой ладонью и смеется.
Я иду в класс, по дороге решаю дилемму: если сяду на свое место рядом с Риткой, она решит, что я ее простила. Если сяду на другое место, все поймут, что мы все еще в контрах. И как быть?
Но Пифа все решает за меня. Только я открываю дверь, как она говорит:
– Полина, к доске. Покажи нам, как решается эта задача из блока С.
На перемене Ритка опять ластится ко мне.
– Поль, ну прости, прости!
– За что ты так со мной? – смотрю на нее в упор. – Что я тебе сделала? Ваши с Владом поступки просто мерзкие.
– Ой, не передергивай! Относись ко всему проще.
– Проще? – меня прямо наизнанку выворачивает от возмущения.
– Пойдем в уголок! Здесь любопытных ушей и глаз много.
Ритка тянет меня из класса. Я разглаживаю оранжевую кожу диванчиков и удивляюсь про себя: еще совсем недавно именно здесь я рассказывала близкой подруге, как в туалете нас с Владом застала его мама. Когда же это было? Десять дней назад или вообще неделю?
На сердце становится так тоскливо! Как мы дошли до жизни такой?
– Что ты хотела мне сказать?
– Поль, все! Больше не воюем, лады?
– Я и не воевала с тобой.
– Знаешь, как я разозлилась, когда увидела избитого Влада.
– Вот и насолить захотела?
– А ты бы такое простила?
– Парни подрались, а причину дра…
Я замолкаю. Если начну вываливать все, что накопилось на душе, снова заведу таймер.
– Договаривай, раз начала, – напрягается Ритка.
– Ладно, проехали, – я встаю. – Рит, вернуться к прежним отношениям мы не можем, ты и сама это понимаешь, так что…
– Что?
– Давай каждая пойдет своей дорогой.
– Значит, так ты ценишь нашу многолетнюю дружбу? – Ритка тоже вскакивает.
– Время покажет. Слышишь, звонок звенит. Пошли.
Глава 25
Неделя проходит в предпраздничном угаре. Мы усиленно готовимся к экзаменам, к последнему звонку. Каждый день репетируем. Даже Сашка проникся торжественным моментом и на тренировки ходит через раз. Мы с ним не расстаемся, теперь сидим вместе за одним столом, и ни у кого в классе не возникает сомнений, что мы пара.
Влад и Ритка оставили нас в покое. Вернее, мы делали вид, что этой парочки не существует, они относились к нам точно так же. Ритка больше не приставала с извинениями, я обходила ее стороной, а на Влада и вовсе не смотрела, хотя иногда казалось, что его взгляд прожигает точку между лопатками. Сашка их вообще не замечал, иногда лишь кивок при встрече и все.
Марина Николаевна словно поняла, что между нами пробежала кошка: она не настаивала на совместных сценках на последнем выступлении и вообще тоже вела себя так, будто ничего не случилось.
Все делали вид, что случившееся забыто и быльем поросло, и только мне отчего-то было неспокойно. Не тот Влад человек, чтобы стерпеть оскорбление и унижение. В календарике я по-прежнему отмечала крестиком дни до окончания школы.
– Не нервничай, Дюймовочка, – сжимает мои пальцы Сашка, когда мы возвращаемся домой из школы. – Влад не дурак, не станет себе характеристику портить.
– А разве она куда-то нужна?
– Конечно. Он взял целевое направление в прокуратуру, собирается поступать на юрфак.
– А ты откуда знаешь?
– Гном проговорился.
– Влад ни с кем не делится своими планами.
– Ну, ты знаешь, какой Гайдин, – смеется Сашка. – Без мыла в задницу влезет. Услышит там-сям, сделает выводы и мне по дружбе скажет.
– Ох, хорошо бы! – вздыхаю я и замираю от радости.
Иду, поглядываю снизу вверх на Сашку, а потом ловлю интерес проходящих мимо девчонок и встряхиваюсь: такого парня еще удержать надо. Но он словно не замечает никого вокруг, кроме меня. Я не верю в свое счастье, просто боюсь поверить, оттого живу с оглядкой и в напряжении.
Двадцать пятое число неумолимо приближается. Сегодня у нас генеральная репетиция в актовом зале. Все волнуемся.
– Стопэ, челы! – кричит Светка и вскакивает. – Сценку с учебником обществознания придется убрать.
– Почему? – спрашивает Настя.
– Персик смертельно обидится.
Персик – это прозвище преподавателя по обществознанию. Она терпеть не может никаких шуток в сторону
