Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
совет расчистить Бют-Сен-Никез. Ужасная вонь достигает города всякий раз, когда ветер дует со стороны свалки. Горожан беспокоит распространение крыс, которые разносят болезни. Люди, забирающиеся на этот холм, часто падают в провалы и получают травмы. Доктор Дюбуа может подтвердить, что я тоже провалилась в крайеры и растянула лодыжку. И все же мэр и городской совет до сих пор ничего не делают и не расчищают свалку.
Мэр выпячивает грудь.
– У нас нет на это средств.
– Но вы тем не менее обложили горожан налогом, который пошел на перестройку Наполеоном Парижа, – возражаю я, обводя взглядом их недовольные лица. – Неужели горожане не вправе решать, как совет должен распорядиться их деньгами?
– Что делает совет – не ваша забота, мадам Поммери, – заявляет мэр. Десять членов совета сердито сверкают глазами.
Моя мысль формируется за секунду до того, как слова слетают с моих губ.
– Мэр, я предлагаю вам сделку. Я очищу этот участок и поставлю это в заслугу городскому совету, если вы захотите устроить свалку подальше от города в безопасном месте.
– Она пытается украсть у нас из-под носа городскую собственность, – говорит доктор Анруа. – Надо положить конец этому.
Мужчины сгрудились и переговариваются жестким шепотом.
Вольф отводит меня в сторону.
– Мадам Поммери, вы ведь не хотите выступить против отцов города. Вы испортите вашу репутацию – личную, деловую и семейную.
– Просто мне требуется место для хранения моего шампанского. Неужели это преступление?
– Вы – столп приличий в этом городе, – говорит Вольф. – Я заклинаю вас – остановитесь и принесите извинения перед городским советом. Спасите себя от дальнейшего конфуза.
Он возвращается к отцам города.
– Мадам Поммери, – кричит мэр. – Вы рискуете навлечь серьезные последствия для вашей винодельни и лично для вас, если немедленно не освободите Бют-Сен-Никез. – Отцы города подкрепляют его слова важными кивками. – Мы вернемся через неделю, чтобы убедиться, что вы покинули это место.
Я провожаю взглядом их кареты, движущиеся в сторону города.
– А если я не подчинюсь?
* * *
Мэр Верле и городской совет возвращаются, как и намеревались.
– Ты уверен в этом, Луи? – спрашиваю я, когда мы идем к ним.
– Я готов поспорить на мою ученую степень, маман. – Он берет меня под руку, и это придает мне уверенности.
Позади нас на холме наши работники сваливают камни, поднятые на лебедке, в растущую груду.
Отцы города кудахчут, словно курицы-наседки:
– Неслыханно. Неподобающе. Возмутительно.
Вольф подходит к нам, загораживая от мужей из городского совета.
– Луи, сделайте, как я говорю, и мы избежим насилия. Отвезите вашу мать домой и оставайтесь там до моего приезда.
– Как это понимать, Вольф? – кричит мэр Верле. – Вы сказали, что все уладили с ними.
– Мы никуда не уйдем, – заявляю я, отмахнувшись от Вольфа. – Отойдите в сторону.
– Вы нарочно это делаете, чтобы досадить мне, – ворчит он.
– Не думайте, что мы будем снисходительными, потому что вы женщина, – говорит мэр.
Я проталкиваюсь мимо Вольфа.
– Уважаемые господа, позвольте представить моего сына, месье Поммери. – Луи бледнеет от волнения, но я продолжаю. – Объясни, что дает Поммери право на Бют-Сен-Никез.
Мой сын достает документ и протягивает его мэру.
– Последний владелец Бют-Сен-Никез умер больше ста лет назад, и после этого холм оставался ничейным.
– Поэтому мы пошли к городскому клерку и немного заплатили ему, – добавляю я.
– Вы так просто не отделаетесь, – горячится Вольф. – Правда, мэр?
– Сделка представляется мне действительной, но метод, каким она достигнута, весьма сомнительный, – говорит Верле.
– Если вы сумеете найти какой-нибудь изъян в нашей сделке, можете обратиться к моему адвокату, – говорю я.
Мэр Верле поднимает глаза от бумаги.
– Кто ваш адвокат, мадам?
Я хлопаю Луи по плечу.
– Мой сын, месье Поммери.
Луи выхватывает документ из рук мэра.
– Копию вы найдете у городского клерка.
– Мы с удовольствием побыли бы с вами, но нам нужно работать, – говорим мы и поднимаемся на холм, а отцы города так и стоят с разинутыми ртами.
– Вы были полны злорадства, маман, – говорит Луи. – А ведь вы сами учили нас, что злорадствовать грешно.
– Я знаю. Но я не смогла удержаться. – Я хлопаю его по руке. – Ты был великолепен.
* * *
В следующий раз, когда я встретилась с мэром Верле, ситуация изменилась, и не в нашу пользу. По сути, вся страна сошла с ума.
В семь часов утра тревожные колокола ратуши Отель-де-Виль созывают всех горожан Реймса. Люсиль остается с Луизой, а мы с Луи бежим узнать новости. К нам присоединяется Анри Васнье, потому что он уже был в винодельне и готовился к работе. Прибавку к жалованью он неплохо использовал – теперь на нем новые сюртук и панталоны, и они ему весьма идут. Что ж, он заслуживает поощрения.
Мы заходим во двор ратуши, и нам вручают маленькие французские флажки. Мы теряемся в догадках. Может, императрица Евгения снова беременна? Или умер кто-то из государственных мужей?
Городские глашатаи в красно-серой униформе дуют в охотничий рог, успокаивая толпу. Мэр Верле поднимает мегафон и читает письмо императора Луи Наполеона, обращенное к гражданам Франции.
«Французы, бывают торжественные моменты, когда национальное чувство чести яростно встает с неодолимой силой, доминируя над всеми частными интересами, и определяет судьбу страны. Для Франции наступил один из таких решающих моментов. Пруссия вступила на тропу агрессии, провоцирует недоверие, вынуждает нас повышать боеготовность, усиливает неопределенность и страх. Наша страна восприняла такое обращение с огромным раздражением, во Франции со всех сторон звучат призывы к войне. Я встаю во главе нашей доблестной армии из любви к долгу и стране. Франция призывает всех наших мужчин взяться за оружие и выступить против врага. Да благословит Бог наши усилия!»
Собравшаяся толпа взрывается яростными протестами, ее охватывает паника.
– Не может быть и речи о том, чтобы Испания выбрала прусскую королеву, правда? – шепчу я на ухо Луи.
Ярость в его глазах пугает меня.
– Вот как раз поэтому война и началась, – говорит он. – Одержимый властью правитель не боится жертвовать своими гражданами, чтобы добиться своего. Французы для него не более чем оловянные солдатики.
– Но он так много сделал для Франции, – возражаю я. – Школы второй ступени для мальчиков, улучшение дорог и систем канализации. Париж стал при нем самым красивым в мире городом.
Луи раздраженно фыркает.
– Ценой выселения трехсот пятидесяти тысяч парижан из центра города подальше от его дворца. Люди лишились своих домов и работы.
Снова звучит охотничий рог, и городской глашатай кричит с портала ратуши.
– Нижеследующие граждане должны явиться сюда для прохождения обязательной службы в 9 часов утра в субботу.
Я хватаю Луи за руку.
– Наполеон набирает людей
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
