надвое: копье
Разить точнее не могло б.
Обломок оцарапал лоб
Владыки Тьмы. Он застонал —
Так стонет ветер в толще скал,
В пещерах горных заключен.
И дрогнуло безмолвье. Стон
Разнесся эхом в тишине,
И заворочались во сне
И орк, и зверь, погружены
В виденья смерти и войны.
Зашевелился балрог; звук
Все нарастал, и, вторя, вдруг
В кромешной тьме над головой
Раздался долгий волчий вой.
* * *
Из тьмы, где в скалах гаснет звук,
Где смертью дышит все вокруг,
Из мрачных склепов в недрах гор,
Сквозь бесконечный коридор,
Как привидения, сквозь ночь
Они стремглав бежали прочь.
Во взорах – ужас, звон в ушах;
Их гнал вперед безумный страх,
И эхо собственных шагов
Вселяло трепет в беглецов.
Но, наконец, вдали, маня,
Забрезжил бледный отблеск дня —
Подземных врат немой портал.
Там новый ужас поджидал.
Назначен охранять порог,
Недвижен, зорок и жесток,
Встал Кархарот – сам приговор;
Во взгляде – тлеющий костер,
Зияет огненная пасть —
Отверстый склеп; готов напасть;
Оскалясь, преграждает путь,
Чтоб не пытался ускользнуть
Ни зыбкий дух, ни пленный раб.
Какая ложь иль мощь могла б
С подобным стражем на пути
От смерти к свету провести?
Издалека заслышал враг
Их легкий, торопливый шаг,
Вдохнул нездешний аромат,
Почуял, что бегут назад
Два чужака. Борясь со сном,
Встряхнулся зверь, одним прыжком
Метнулся к ним, и жуткий вой
Разнесся эхом под скалой.
Опережая мысль и взор,
Атаковал он – слишком скор,
Чтоб вновь прибегнуть к силе чар.
И Берен, отводя удар
От изнемогшей Лутиэн,
Ее толкнул под своды стен
И храбро выступил вперед,
Готов, покуда не падет,
Тинувиэль оборонять,
На шаг не отступивши вспять.
Рукою левой он схватил
За горло зверя; что есть сил
Сжав камень правою рукой,
Нанес удар наотмашь свой —
В глаза. Как в пламени клинки,
Сверкнули острые клыки,
И захрустев, сомкнулись вновь,
Перекусив запястье, кровь
Разбрызгивая, как фонтан;
И вгрызшись, как стальной капкан,
Чтоб кость и жилы размолоть,
Пожрали трепетную плоть.
Так канул свет в утробе зла,
И камень поглотила мгла.
На отдельном листе приводятся еще пять недоработанных строк:
И Берен из последних сил
Рукою левой заслонил
Тинувиэль. Потрясена
Картиной мук его, она
Со стоном опустилась вниз.
Оставив, ближе к концу 1931 года, работу над «Лэ о Лейтиан» на этом эпизоде, в повести о Берене и Лутиэн мой отец, в сущности, пришел к финальному варианту повествовательной структуры – как явствует из опубликованного «Сильмариллиона». И хотя, по завершении «Властелина Колец», он радикально переделал отдельные части «Лэ о Лейтиан», пролежавшего в нетронутом виде с 1931 года (см. Приложение, стр. 277), не приходится сомневаться, что продолжать стихотворный вариант дальше он так и не стал, если не считать нижеприведенных строк, записанных на отдельном листке и озаглавленных «отрывок из последней части поэмы»:
В чащобе, где шумел поток,
Где, неподвижен и высок,
Застыл деревьев темный строй
По-над мерцающей рекой,
Где тени вкруг стволов густы,
Внезапно дрогнули листы:
Вздох ветра словно смутный стон
Безмолвных кущ нарушил сон,
И эхо донеслось с холма,
Холодное, как смерть сама:
«Долга, длинна тропа теней,
И не ведет следов по ней, —
Через моря, через отрог!
Край Наслаждения далёк, —
Но много дальше Край Утрат,
Где дни Умершие влачат.
В безмолвной мгле не слышен звук —
Ни голоса, ни сердца стук;
Лишь раз в сто лет глубокий вздох
Звучит на рубеже эпох.
Край Ожиданья тьмой укрыт:
Там те, кто в мире позабыт,
Ждут, в сумрак дум погружены,
В земле вне солнца и луны».
Квента Сильмариллион
В последующие годы отец взялся за новую прозаическую версию истории Древних Дней: она содержится в рукописи, озаглавленной «Квента Сильмариллион», которую я далее буду называть «КС». Никаких промежуточных текстов между нею и предшествующей ей «Квентой Нолдоринва» (стр. 114) не обнаружено, хотя, возможно, таковые и существовали; но, начиная с того момента, когда повесть о Берене и Лутиэн входит в историю «Сильмариллиона», появляются несколько в изрядной степени незаконченных набросков, в силу того, что мой отец очень долго не мог сделать выбора между более пространными и более краткими вариантами легенды. Более полный вариант (назовем его для наших целей «КС I») был заброшен на эпизоде, когда король Фелагунд в Нарготронде вручил корону своему брату Ородрету (стр. 121, отрывок из «Квенты Нолдоринва»), – поскольку оказался слишком длинным.
За ним последовал черновой набросок всей легенды в целом; он послужил основой для второй, «краткой» версии, КС II, сохранившейся в той же рукописи, что и КС I. Из этих двух вариантов я главным образом и заимствовал предание о Берене и Лутиэн в том виде, в каком оно вошло в опубликованный «Сильмариллион».
В 1937 году мой отец все еще работал над КС II, – когда возникли новые обстоятельства, не имеющие никакого отношения к истории Древних Дней. 21 сентября в издательстве «Аллен энд Анвин» увидел свет «Хоббит» – и имел огромный успех; однако от отца тут же стали требовать новую книгу о хоббитах. В октябре в письме к Стэнли Анвину, директору издательства «Аллен энд Анвин», он признавался, что: «слегка обеспокоен. Понятия не имею, что еще можно сказать о хоббитах. По-моему, мистер Бэггинс полностью исчерпал как туковскую, так и бэггинсовскую стороны их натуры. Зато я готов поведать многое, очень многое, – а многое уже и записано, – о том мире, в который хоббиты вторглись». Отец писал, что хотел бы узнать стороннее мнение о ценности этих сочинений на тему «мира, в который хоббиты вторглись»; 15 ноября 1937 года он отослал Стэнли Анвину целую подборку
