Это был последний ход, И игре пришел конец. Ну-ка, задом наперед, Полезай под свой ларец!
Хотя голос задребезжал, можно было представить, каким звонким он был в дни ее молодости. Договорив последние слова, она от всей души разбила шкатулку о мраморную доску камина.
Тогда первый колокольчик свалился вниз, и с пола поднялся Джордж. Он снова выглядел, как нормальный мальчик — только был с ошалевшими глазами.
— Джорджи, — Азалия охнула, прижимая к себе внука.
Питер тоже упал со стены.
— Ну и дела тут творятся, — потрясенно сказал он, потирая спину и ощупывая лицо.
Зазвучала, на этот раз с запинками, сладкая мелодия. Мальчишки втянули головы в плечи — они-то надеялись, что больше ее не услышат. На полу, вперемежку с разноцветными черепками, валялся остов музыкального механизма. Он исполнял свою песенку в последний раз. Но это был еще не конец череды превращений. Кот, тершийся о ноги принцессы, снова стал человеком.
— Здорово мы их победили! — хвастливо воскликнул он. Тогда принцесса посмотрела на него сверху вниз с такими презрением и жалостью, что он прикусил свой язык.
— Это конец? — спросила Августина старуху. — Меня настораживают слова — «и проклятья без конца».
Голова Азалии мелко затряслась.
— Мне тяжко, — наконец произнесла она. — Я ведь должна не только разбить шкатулку.
— Что еще, ну скажите же! — закричала на нее Августина.
— Я должна попросить прощения и сказать, что сама прощаю, — призналась Азалия и, с длинным вздохом, поджимая губы, попросила трактирщика принести ей белые свечи.
— Это самое трудное, — понимающе сказала Августина. — Мы вас не торопим.
Никто больше ничего не говорил — все смотрели на дым от свечей, зажженных Азалией.
В нем начали проступать образы — молодая светлая красавица на увитых цветами качелях, в разлетевшемся платье и длинных белых панталонах, улыбается кому-то, кто ее раскачивает. Потом она танцует с этим кем-то, заглядывает ему в глаза, и лицо у нее доверчивое и радостное.
— Это ее счастливые воспоминания, призраки прошлого, — не отрываясь от видений, шепнула детям Августина.
Танец закончился, из дыма возникла новая картина — пышной свадьбы. Все тот же мужчина стоял рядом с невестой, они разрезали свадебный торт. Но это была другая женщина, высокая и темноволосая — не та, что смеялась на качелях и танцевала. А светлая красавица пряталась в толпе гостей, закрыв лицо вуалью, потом убегала. Свечи закоптили: белый дым почернел.
— Не хочу больше вспоминать об этом, — громко сказала Азалия. Она встала, своей решимостью распугав видения. Только сейчас стали заметны вырезанные на спинке ее стула слова: «Вспомни прежние дни без гнева».
Свечи затрещали, дымок исчез.
— Я много чего натворила, — голос старушки зашелестел, слабея. И сама она стала ветхой, как сухой листок. — Вы все… простите меня, пожалуйста, — сказала Азалия так виновато, что Джордж испугался. — И ты, которого я погубила своим проклятьем, прости!
— Нет, нет, — понеслось в ответ Азалии растревоженное карканье за окном.
— Да, — твердо произнес старушечий голос, — А я давно уж простила!
— Спасибо, Азалия, ты освободила мою душу, — вздохнули в комнате.
— Отец! — позвала Августина.
