других понравился.
Привыкли птицы к приходам Ленина. Знают: то хлебных крошек принесёт для них Владимир Ильич, а то и самое вкусное – горсть конопляного семени.
Утро. Едва рассветёт – тут как тут уже снегири. Ждут, когда же появится Ленин.
Вообще снегири непоседы. Эти, однако, прижились.
Любуется Ленин на птичку с красной, как знамя, грудкой. Уж больно потешный снегирь. Сядет на ветку, грудку расправит, головку подымет: смотри, мол, Владимир Ильич, – правда, я самый красивый?
– Правда, – ответит Ленин.
Резвится снегирь: прыг-скок, прыг-скок, с ветки на ветку, с берёзки на ёлку, с ёлки на куст. То вспорхнёт, то снова присядет. Пронесётся у Ленина над головой, бухнется в снег и снова спешит на ветку. Скосит головку, на Ленина с ветки смотрит: вот я какой! Правда, я самый проворный?
Но однажды, гуляя по парку, Владимир Ильич не застал на месте весёлого снегиря. Походил Ильич по другим дорожкам, вернулся – снова нет снегиря.
Забеспокоился Ленин:
– Что же случилось?
А дело в том, что попался снегирь в силок. Поймал его мальчишка Егорка Исаев. Поймал, посадил в клетку, повесил в избе. Томится снегирь в неволе.
Не обнаружил нигде Владимир Ильич снегиря, зато повстречал Егорку. Мальчик снова пришёл сюда, в парк, и снова силки расставил.
Ленин в Горках
Глянул Владимир Ильич на Егорку, на огромный отцовский треух, на огромные дедовы валенки.
– Ты не видел здесь снегиря с красной пушистой грудкой?
«Видел», – хотел, было сказать Егорка. Но тут же подумал: а что, если Ленин спросит: «Так, где же снегирь?»
– Нет, не видел, – сказал Егорка.
– Неужели замёрз снегирь? – тревожится Ленин.
«Да он же сидит в тепле», – хотел, было сказать Егорка. Но тут же осёкся.
Потупил глаза мальчишка. Ясно Егорке – очень расстроен Ленин.
– Замёрз, замёрз, – сокрушается Ленин. – Или кошка его схватила.
Не сдержался Егорка.
– Нет, – замахал головой. – Нет. Он живой. Он прилетит.
– Прилетит?!
– Прилетит, прилетит! – закричал Егорка.
Пришёл Владимир Ильич на следующий день к берёзке. Смотрит – прав оказался Егорка, сидит на кустах снегирь. А под берёзкой стоит Егорка.
Посмотрел Ильич на снегиря, посмотрел на мальчишку, широко улыбнулся.
– Здравствуй, – сказал Егорке. – Здравствуй, – сказал снегирю. – Где же ты пропадал?
Раскрыл снегирь свой короткий клюв, на Егорку с берёзки глянул.
Похолодело в душе у Егорки. Выдаст его снегирь, вот возьмёт и всё Владимиру Ильичу расскажет.
Однако снегирь смолчал. Понял: не такой уж противный Егорка мальчик. Зачем же зря выдавать Егорку.
Русские частушки
Куплю Ленина портрет,
Золотую рамочку.
Вывел он меня на свет,
Темную крестьяночку.
Не ходи, дружок, до света
И не мни в саду траву –
Портрет Ленина украсить
Я цветов с росой нарву.
Наши дни теперь лучисты,
Наше поле зелено.
Комсомольцы-трактористы
Носят орден Ленина.
Рулевой нам верный нужен
Для большого корабля.
С нами Ленина не стало, –
Верный Сталин у руля.
С неба звездочка упала
В колосистые поля.
С нами Ленина не стало, –
Стойкий Сталин у руля.
Приходи, весна красна,
Времячко весеннее.
Сталин партию ведет
По заветам Ленина.
Разговор с детьми
По заветам Ленина,
По советам Сталина
Мы построили колхоз –
Верный путь крестьянина.
Вьются флаги, рвутся ввысь,
Украшают дали.
Нам зажиточную жизнь
Дал товарищ Сталин.
Мы, подруженьки, пойдем,
На полях цветов нарвем,
Крепко к сердцу их прижмем,
Потом к Сталину пошлем.
Вы завейтесь, голубочки,
Снеговыми стаями,
Отнесите мой привет
Дорогому Сталину.
Растопись на Волге, лед,
Задымись, проталина;
Нынче еду я на слет,
Там увижу Сталина.
Лезгинская песня о Ленине
Наша жизнь – ковер, сотканный твоими руками, Ленин.
Ты сделал его красным, как огонь, и это наша жизнь, Ленин.
Ты разбросал по ковру белые цветы, – это наши дети, Ленин.
Ты разбросал по ковру розовые цветы, – это мы, Ленин.
Ты разбросал по ковру синие цветы, – это наши мужья, Ленин.
Ты разбросал по ковру розовые цветы, – это мы, Ленин.
Ты сделал на нем желтые узоры, – это наши горы, Ленин.
Ты сделал по краям его голубые узоры, – это наши реки, Ленин.
Ты сделал по средине его зеленое поле, – это наши равнины,
Ленин.
Ты все это сделал для нас, а самого тебя нет с нами, Ленин.
Ты лежишь в сакле, сложенной из цветных камней, Ленин.
Тебя нет с нами, Ленин.
Даргинская песня о Ленине
Кто сказал, что умер Ленин?
Он живет!
В каждом новом поколеньи
Живет,
В нашей юности цветеньи
Живет,
В пролетарском единеньи
Живет,
В Конституции победной
Живет,
В революции всесветной
Живет,
В нашей правде беззаветной
Живет,
В клятве Сталина бессмертной
Живет,
В наших буднях и парадах
Живет,
На испанских баррикадах
Живет,
В Красной армии отрядах
Живет,
В мудрых сталинских докладах
Живет,
В каждом новом дне на свете
Живет,
В честных путников беседе
Живет,
В голосах фанфарной меди
Живет,
В каждой сталинской победе
Живет,
В лучших помыслах народных
Живет,
В МТС и на заводах
Живет,
В нашем сердце, в песне гордой
Живет,
Ленин с нами, – знаем твердо –
Он живет!
Ленин и Аю-Даг вечны, как море
Пять дней бушевало море.
Пять дней на вспененной воде лежала скользкая муть.
Пять дней синие барашки-волны разбивали о ноздреватые скалы пенистые лбы.
Пять дней… На шестой – море стихло и от коричневого берега до бледносинего горизонта покрылось мелкой рябоватой зыбью.
Шестой день – черный голубь на рассвете в пунцовом клюве принес черную весть:
В Москве, в Горках, умер Ленин!
Вновь на вечерней заре залетали сизые буревестники.
А ночью шторм, раздирая в мелкие щепы рыбацкие ялики, стонал в смертельной тоске: – Умер Ленин!
В городе на Яйле бушевал буран, заметая в долинах сакли.
Бушевал и пел похоронную песнь – отходную о нем, усопшем.
Внизу Аю-Даг – белый мертвец в темно-синем гробу; море сурово, но в молчании было:
Так и Ленин застыл и лежит и на ноги встать не может.
Так и Ленин застыл в сердцах миллионов, как в море.
Так и Ленин и Аю-Даг – вечны, как это море.
Ленин и Сталин
Новина. Сказитель Петр Рябинин-Андреев
Как из той Москвы да белокаменной,
А из-за тех кремлевских стен высокиих,
Отправляется дородный добрый молодец,
Молодой Иосиф да Виссарионович,
Отправляется он да во чисто поле.
На поéзде с Лениным совет держал:
А куда ему ехать, куда путь держать.
«Если ехать мне да на южную сторонушку,
Так надежный ведь у нас там атаманушка,
Молодой Климентий да Ефремович
Со своей ли он да армией великою,
