разве что-то изменится?
– Ага. Изменится. Многое станет не таким, как прежде. В этом вся сила правды, – ответил мишка со всей искренностью.
Оптимистичный ответ, вполне подходящий его простодушной и невинной мордочке. «Я что, попал в новый мультик про Улыбчивого мишку?» – недоумевал Тоха.
– Хочешь узнать правду – следуй за мной.
И юноша вылез из кровати вслед за плюшевой игрушкой. Ведь это сон. Все это лишь сон. Мишка взобрался по ноге Тоха и уселся ему на плечо. «Узнай правду – и что-то изменится». Звучит как настоящее магическое заклинание. Тоха больше не хотел так жить. Как «так»? А вот как сейчас. В таком состоянии. На самом деле призраки и экзамены вовсе не были проблемой. Да, было тревожно и одиноко, но ему в случае чего ведь никто даже руку не протянет… Он чувствовал, будто все еще заперт в той ванной. Улыбчивый мишка был там с ним в день смерти родителей, и этот же мишка сейчас снова протягивает ему лапу.
Тоха двигался, следуя указаниям плюшевого мишки, и чувствовал себя преследующей кролика Алисой. Сон это или нет – совершенно не важно. Шатаясь, словно страдающий лунатизмом, парень покинул «Виды природы», а затем взял прокатный велосипед возле начальной школы. Положил игрушку в корзинку спереди и покатил по предрассветному Яму. Спустя полчаса они добрались до конечного пункта этой поездки – места, где зародились все городские страшилки. До жилого комплекса «Радуга». Плюшевый медведь тоном, каким разговаривают в мультфильмах, объявил:
– Фабрика мягких игрушек. Место, где родился этот Улыбчивый мишка.
В ЖК «Радуга» царил хаос и чувствовалась атмосфера заброшенности, как и говорили ребята в школе, но все же отрезанные кисти рук тут на земле не валялись. Всего лишь старый дом – ничего более. В квартирах тут и там горел свет, звучали отголоски мирной жизни, а из некоторых даже доносилась музыка, будто кто-то закатил вечеринку.
Плюшевый мишка вылез из велосипедной корзинки и продолжил указывать путь. Вопреки ожиданиям направился он не в саму «Радугу». Медведь пересек комплекс и вышел через задний двор. Показался район, отданный под реновацию, – там уже начались работы по сносу. Начаться-то они начались, но по некоторым причинам больше не шли. В Вольпхёндоне таких строек было полно. До того как власти объявили реальный масштаб проекта по реновации, некоторые люди были уверены, что Вольпхёндон с кучей ветхого жилья обязательно в него войдет, поэтому взяли кредиты и основательно вложились в землю. Однако по факту район был исключен из проекта: его инвестиционная стоимость упала до нуля, процент по кредитам вырос, и теперь он находился в заброшенном состоянии.
Двое добрались до разоренной стройплощадки. На заброшенном здании висела старая вывеска. На выцветшей табличке шрифтом, что был в моде еще несколько десятков лет назад, было написано: «Фабрика мягких игрушек Яму». На стенах, с которых слоями сошел цемент, тут и там красной краской были выведены слова «под снос» и «закрыто»: Тоха подумал, что их словно кровью написали, но такого, конечно, быть не могло. На входе ярко-желтым светилось объявление.
Вход воспрещен. Опасность обрушения.
По сравнению с самим зданием табличка блестела так, будто повесили ее совсем недавно. В глаза Тоха бросилось еще кое-что: во дворе подобного руинам здания как не от мира сего стоял Hyundai Starex. Эта машина принадлежала не Чонхёку. Он был из тех, кто всегда предпочтет иномарку.
Плюшевый мишка без колебаний зашел внутрь. Тоха осторожно направился вслед за ним, уверовав в силу правды. Юноша знал, что само по себе принятие какой-либо правды уже требует определенных усилий. Позволяет быть готовым ко всему. Тем временем медведь продолжал жестами и шепотом манить Тоха за собой. Невинный голос наводил Тоха на мысль о том, что в этом унылом здании он действительно сможет обнаружить свою последнюю надежду.
До аварии, в которую он в итоге попал, оставался всего час. Тоха шаг за шагом становился все ближе к правде. Двухэтажное здание было невысоким, но очень просторным. Из-за множества дырок в шиферной крыше даже самый тихий звук отдавался шумом. В помещение, где еще недавно слышались лишь его дыхание и шаги, стали постепенно проникать незнакомые звуки. Вжик-вжик. «Это что, пила?» – насторожился Тоха. Было слышно, как кто-то лобзиком понемногу пилит что-то твердое. И шелестит полиэтиленовым пакетом. Так, что-то твердое свалилось на пол. Звуки становились все ближе, а с ними росли тревожность и страх, но парень продолжал двигаться вперед. Ведь стремление к истине в сочетании с любопытством притупляет чувство безопасности.
Тем временем плюшевый медведь уже стоял возле какой-то двери. Она была слегка приоткрыта: наружу проникали свет и отвратительный запах. Точно так же пахло и в комнате Тохёна. Мишка, словно фокусник перед началом представления, сделав жест своими короткими лапами, указал на помещение за дверью. Прикрыв нос, Тоха заглянул в дверной проем.
И увидел то, что происходило внутри.
Чонхёк в черном дождевике и резиновом фартуке, который обычно носят на рыбном рынке, пытался что-то запихнуть в чемодан. Бормотал несвойственные ему ругательства, пока с него градом струился пот. «Что здесь происходит?» – недоумевал Тоха. На следующий день дяде нужно уезжать в Японию, и к этому времени он должен был уже находиться в отеле города Инчхон.
Таким Тоха еще ни разу в жизни Чонхёка не видел. Если попробовать описать словами, то он был больше похож на Юнхёка, чем на самого себя. Фартук цвета индиго был забрызган черной жидкостью, а силиконовые перчатки стали темно-красными настолько, что их натуральный цвет теперь узнать было невозможно. Чонхёк со своим волевым подбородком выглядел в точности как мясник, глядящий на сильно протухшее мясо. Он тихо чертыхнулся, будто что-то пошло не по плану, и снова достал то, что не так давно затолкал в чемодан длиной в двадцать восемь дюймов. Вместе с тем в ноздри Тоха проник знакомый тухлый запах. И сад сновидений, в который они с плюшевым мишкой направились за правдой, в один миг превратился в сущий кошмар.
Хан Чонхёк аккуратно уложил мертвое тело обратно в чемодан. Он выполнял свою обязанность молча, попутно то и дело вытирая холодный пот. Тело принадлежало тому неизвестному тинейджеру, которого Тоха видел в комнате брата. Его голубоватая кожа подтверждала, что это был не призрак, а настоящий человек.
Страх в глазах Тоха перерос в ужас. В попытках сдержать инстинктивно рвущийся наружу крик он закрыл рот руками. И, прикусив язык, ощутил вкус крови. «Все, что я видел, – правда? Чонхёк убил того парня?» – Тоха абсолютно не понимал, что происходит, и в голове
