одну смутную угрозу, Алекс замолчал. Зная от Гуронова про коррупционную среду вокруг любых государственных тендеров, предлагаемое полковником все больше походило на какую-то западню.
– Хорошо, а если я откажусь?
– Ну что вы, Алексей Михайлович! Вам же нужно набирать данные для регистрации. Мы вам предлагаем просто открыть еще один центр для наших сотрудников, – Капустин изобразил обиду. – Или, может, вы любите своих наркоманов больше наших сотрудников?
Алекс, по необъяснимым для него самого причинам, не любил и даже немного побаивался российских полицейских, а после общения с Сашей – и наркополицейских. Поэтому сидящий перед ним человек особых симпатий у него не вызывал. К тому же, как и большинству законопослушных граждан, ему не нравилось, когда на него давили.
– Ну, предположим, – сказал Алекс, проклиная себя за то, что он, как говорил Гренадеров, не держит удар, – мы будем делать апробацию в вашем центре. Но зачем заморачиваться с тендером?
– Тендер, протоколы, документы – все обязательно, – почувствовав слабину, сразу отреагировал Капустин.
«Может, он просто хочет откат?» – подумал Алекс, и попробовал отыграть ситуацию обратно.
– Нет, давайте лучше без тендера.
– Вы, наверное, не понимаете ситуацию до конца, – почти ласково пояснил его собеседник. – Тендер будет, и вы будете в нем участвовать, потому что я бы очень не хотел, чтобы наркодилеры в Тушине узнали ваш домашний адрес.
– А при чем тут наркодилеры? – опешил Алекс.
– Ну вы же у них, так сказать, бизнес забираете. Вот они и интересуются.
* * *
Поздно вечером братья сидели на кухне и курили марихуану. Алекс поведал Егору о последних неприятностях с ФСКН и о Владимире Багратионовиче, который, судя по всему, и натравил на него силовиков. С чего Алекс решил, что именно главный рейдер был виновен в появлении Капустина, он ответить не мог. Не объяснять же Егору про мистического улыбающегося дельфина? Но в душе у него не было и тени сомнения.
– Вот ты сам говорил про «синдром Золушки», – начал Егор. – Ну это же когда из простого эмигранта ты превращаешься в принцессу, ну, в твоем случае, в принца. Как ты думаешь, что сделала Золушка, когда получила причитающиеся ей власть и деньги? Ну, помнишь? Она стала помогать бедному отцу, сестрам с мачехой, подняла зарплату всем кухонным работникам, назначила добрую фею министром по делам несовершеннолетних. Откуда ей было знать, как работает королевство, тем более, что влюбленный принц, не глядя, подписывал все ее указы и векселя.
– Логично.
– Вот и я говорю, логично. Все только умилялись или хмурили брови, а главный казначей тем временем рвал на себе последние волосы. А когда он в конце года подсчитал бюджет, то в отчаянии вывел гвардейцев на королевскую площадь. Короче, Золушку арестовали и заточили в темницу.
Он еще раз затянулся косячком и подытожил:
– В общем, неприятная история с ней произошла.
– Неприятная, – согласился Алекс. – А ты это все к чему?
– А к тому, дорогой мой, что ты теперь часть того, что именуется российской элитой. А коли ты записался в принцы, то как в анекдоте: либо портки надевай, либо снимай нательный крестик.
– Понятно, – усмехнулся Алекс. – Если в Риме, то веди себя как римлянин?
Брат смотрел на него совершенно серьезно:
– Тебя же предупреждали, чтобы ты был поосторожнее с наркоманами.
– Да я с ними ничего не делаю. Они просто наши пациенты… Ну ты же знаешь суть проекта.
Егор опять задумчиво затянулся самокруткой. Видимо, марихуана была некачественной, поскольку никого из братьев не пробивало на смех.
– Знаешь что, а не засиделся ли ты в замах? – неожиданно спросил Егор. – Не хочешь ли возглавить институт противовирусных препаратов? У нас начался конкурсный отбор на нового генерального директора.
– Подожди, я не понял, а как же «РосФарм»? – спросил Алекс.
– Я тебе уже полчаса рассказываю, что все поменялось. Нет, ты там, конечно, можешь числиться до своего нового назначения.
– А как же мой проект?
По взгляду Егора можно было понять, что настроение у него начало портиться.
– Тебя снимают с проекта. Это не твоя вина, хотя твой подход выглядит, мягко говоря, странно. Ты что, не мог заняться лечением СПИДа или Альцгеймера? Ладно, не бери в голову, просто так нужно.
Егор взял зажигалку со стола и снова раскурил самокрутку.
– Кстати, помнишь тебя просили разработать концепцию холдинга?
Некоторое время назад Петров действительно просил Алекса заняться разработкой научной концепции для фармацевтического холдинга. Алекс провел несколько недель в отраслевых институтах, также подотчетных РосИмуществу, потом, взяв за основу программу развития «РосФарма», написал краткий план объединения производства и науки под одной крышей. К удивлению Алекса, Петров остался очень доволен. К еще большему его удивлению, через неделю из РосИмущества поступил запрос на альтернативную концепцию, которую теперь Алекс только заканчивал.
– Как же не помнить? Я уже две написал: «коэволюции» и «быстрого поглощения», – Алекс жестом обозначил кавычки. – Сколько же им еще концепций может понадобиться? По-моему, у них заводов уже меньше, чем у меня концепций.
Его легкий сарказм Егор пропустил мимо ушей.
– Как минимум, еще одну. Все очень просто. На следующей неделе выборы директора одного из институтов. Ты фактически придумал программу для двух наших кандидатов. Как ты понимаешь, там будут кандидаты и от рейдеров, и просто посторонние люди. Но сейчас тренд на холдинговые компании, и поэтому у наших есть серьезное преимущество.
– А зачем сразу два своих кандидата и… подожди, ты сказал, что им нужна еще одна концепция?!
– Отвечаю по порядку. Несколько кандидатов нужно, чтобы другим было сложно вычислить наших людей. У нас же честные выборы. И да, нужна еще одна программа, но уже для тебя самого.
2007-й: август
После того как стало ясно, что бупрофиллиновый проект был близок к завершению, Алекс предложил устроить совместный ужин пациентов, врачей, представителей Минздрава и руководителей участвующих в исследовании фармкомпаний. Он рассчитывал, что, пообщавшись в неформальной обстановке и увидев, какую пользу уже принес этот проект, все продолжат помогать, и на финишной прямой у проекта не будет особых проблем.
Для экономии средств и из-за близости метро ужин решено было устроить в «Барракуде».
На Баррикадной он встретился с Никитой, который представил его стройной незнакомке с зелеными глазами.
– Это Мария из питерского «Прямого действия». Помнишь, я как-то тебя просил отправить факс в полицию?
– Да-да, чтобы освободили ваших активистов?
– Нет, не их активистов, а наших. Спасибо, конечно, но мы, в общем-то, и сами выпутались, – холодно улыбнулась Мария. – То, что вы с Сашей и Никитой делаете, конечно, это круто. Но все заигрывания с Минздравом ни к чему
