приблизят к телу генерального? Ситуация складывалась на редкость неприятно, поэтому Алексу оставалось только продолжать использовать свою американистость. «Товарищ американец? Их есть у меня!» – подумал Алекс. Он неторопливо взял кружку с кофе со стола, со скрипом отодвинул кресло и не спеша направился к генеральному. Это было, конечно, рискованно, ибо вызывать крайнее изумление сотрудников было позволено только генеральному директору. Подойдя к Петрову походкой университетского лектора, Алекс наклонился к его уху и вполголоса сказал:
– Вчера в администрации президента интересовались, не дадим ли мы им поносить 4-ю площадку.
Сергей Вениаминович неспешно потушил сигарету и задал присутствующим риторический вопрос:
– Еще замечания есть? Ну, тогда за работу!
Люди с облегчением начали вставать, раскладывая свои телефоны по карманам.
Неожиданно сидевшая около стены Карина Ивановна спросила:
– А вы не консультировались с отделом разработки упаковки? Они могли бы помочь вашему дизайнеру хотя бы с требованиями Минздрава.
Петров замер на секунду, потом оторвал взгляд от потушенной сигареты и поднял голову:
– Как, у нас есть отдел разработки упаковки?
Все снова втянули головы, и у выхода зала заседаний началась легкая давка.
– Да, – отрезала возмутительница спокойствия. – В главном здании на четвертом этаже.
Но все это было уже неважно. Петров даже не успел этому удивиться.
2007-й: 13 июля
Хотя новая охрана компании уже давно перестала по утрам спрашивать у Алекса пропуск, в это утро молодой парень в форме болотного цвета извиняющимся голосом сказал:
– Алексей Михайлович, ваш пропуск.
Алекс пожал плечами, протянул охраннику пропуск и с удивлением смотрел, как тот переписывает номер и фамилию к себе в журнал.
Словно почувствовав на себе удивленный взгляд, охранник, не поднимая головы, пояснил:
– Это на всякий случай. Вдруг потом кто-нибудь будет интересоваться.
От этих слов Алексу стало не по себе. Кого это заинтересовала его скромная персона?
– А что, Петров меня искал? – спросил Алекс охранника.
– Нет, не Петров, – уклончиво ответил тот.
Понятно, что никто из чиновников, стоящих за питерской командой, не стал бы интересоваться Алексом. Они и так все знают. Но тогда кто? Может, это связано с успехом бупрофиллинового проекта? Но кого, кроме наших, этот успех мог хоть как-то волновать? Рейдеры? А если это связано с проектом, то, возможно, и наркополицейские. Особенно если Леон как-то засветился с субстанцией бупрофиллина. Он вдруг с тоской подумал, что помимо паспорта, нужно всегда иметь при себе сумму достаточную для покупки авиабилета, как раз на такой вот случай. И вдруг его осенило! Он быстро посмотрел на телефоне сегодняшнее число. Ну так и есть, пятница, 13 июля! Как и предсказывал улыбающийся дельфин из кобракомовского календаря. От тюрьмы и сумы зарекаться в Москве было бессмысленно. Желание идти к себе в кабинет мгновенно улетучилось. Может, быстро свалить домой? Алекс оглянулся на охранника – нет, уже поздно, бегущая жертва только подстегивает интерес охотника.
Проходя мимо кабинета Петрова, Алекс увидел там Гуронова, в ожидании приема читавшего свежий «Коммерсант».
– Попьем кофе? – предложил Алекс.
Гуронов оторвался от газеты и сердито посмотрел на Алекса:
– Я сейчас занят.
Это было тоже очень странно. Кофе или чай с Гуроновым были чем-то самим собой разумеющимся, и за этим занятием оба часто коротали рабочее время. Судя по всему, Гуронов, как всегда, в курсе, что происходит и сейчас, сидя в приёмной Петрова, обдумывает, как можно использовать эту информацию. Алекс опять пожал плечами и направился к своему кабинету, с твердым намерением немедленно позвонить брату – если не ради защиты, то, по крайней мере, ради информации о происходящем.
Правда, позвонить Егору он не успел. В кабинете Алекса сидел представительный мужчина в безукоризненном костюме, который при виде Алекса поднялся с кресла и сделал шаг навстречу, протягивая руку для рукопожатия:
– Капустин Геннадий Иванович, полковник ФСКН.
Алекс тоскливо подумал, что еще полчаса назад все было нормально: девушки ему улыбались, проекты работали, солнышко сияло в небесах, и линия горизонта была где-то очень далеко.
– Алекс, – упавшим голосом представился Алекс.
– Алексей Михайлович, на работу нужно вовремя приходить, – укоризненно сказал фээскэнщик.
– Простите, у них сдачи в ларьке не было, – зачем-то начал оправдываться Алекс, вспоминая, как покупал в переходе сушки и долго ждал продавщицу со сдачей.
– Да ладно, вы же не знали, – добродушно отмахнулся посетитель. – У меня вообще к вам дело. Мы наслышаны о ваших успехах с бупрофиллином. Понимаете, у нас нет пока однозначного мнения… Хотя вот, например, Селезнев считает, что вы пытаетесь протащить заместительную терапию.
Здесь посетитель сделал паузу.
– А как вы считаете? – автоматически спросил Алекс
– Ну, если наши подопечные в Тушино про вас начинают наводить справки, то значит, что-то вы делаете правильно, – уклончиво ответил Капустин.
– Какие подопечные?
– Разве вы не знаете, что мы занимаемся незаконным оборотом наркотиков, вернее, его пресечением? – улыбнулся посетитель. – Так вот, наши подопечные это как раз те, кого мы и пресекаем. Ладно, давайте ближе к делу. Вы бы не могли предоставить нашему ведомству ваш бупрофиллин в количестве необходимом для курсового лечения, скажем, двадцати семи человек?
Алексу показалось странным такое предложение. С одной стороны, еще двадцать семь пациентов сильно приблизили бы проект к финишной прямой. Плюс данные из этого ведомства могли бы иметь особое значение для Селезнева. С другой стороны, в России клинический протокол значил не больше, чем какой-нибудь закон, и был велик риск, что этот Капустин неумышленно отравит пациентов. Или, не дай бог, умышленно, да так, чтобы можно было всех посадить. Конечно же, это могло обернуться и подставой.
– У нас еще не закончились клинические испытания, а рекомендовать бупрофиллин для лечения наркоманов может только Минздрав, – развел руками Алекс. – Кстати, а с каких пор ФСКН решило заниматься лечением наркоманов? При всем моем уважении к вашей организации…
– Не наркоманов… – замялся Капустин. – У нас иногда возникает необходимость реабилитировать некоторых сотрудников….
Алекс не мог поверить своим ушам. Реабилитация сотрудников ФСКН от опийной наркомании – это было неслыханно! Да уж, воистину с кем поведешься, так тому и надо.
– Простите, но препарат еще не проверен на это фармдействие…
– А вот мы заодно и проверим. Вот здесь данные тендера на лечение, – Капустин достал из кармана пиджака сложенный вчетверо листок и положил на стол Алекса. – Вы же понимаете, что мы не можем оказывать предпочтение тому или иному способу реабилитации. Так что только через официальный тендер.
– Вообще-то мы предоставляем препарат для апробации бесплатно… – сказал Алекс, игнорируя лежащую перед ним бумажку.
– Нет, вы должны будете сделать это через тендер, – сказал Капустин и выразительно посмотрел на него.
Почуяв еще
