Валентайн, поняв его с полуслова, щедро плеснул бренди в чай. – Благодарю.
Он с явным удовлетворением сделал большой глоток и посмотрел на меня.
– Сказать по правде, Дориан, я в ужасе, – признался викарий и замолчал, довольный произведенным эффектом.
Я правда был впечатлен. Викарий Майерс был оплотом спокойствия, наставлял приход и всегда проявлял удивительное хладнокровие и присутствие духа. Если он признается в том, что сила его духа дрогнула – стало быть, дело и правда дурно пахнет, и отнюдь не церковным ладаном.
– Ко мне обратилось сразу несколько знакомых, с которыми я так или иначе когда-то работал, они рассказали о том, что их изводят призраки. Типичные полтергейсты – завывания, разбрасывание предметов, в общем, попытка привлечь внимание живых. Ничего необычного, но… – Викарий на мгновение замолчал, подбирая слова. – Не у всех же одновременно! И не в таких количествах. А когда я добрался до Лондона, – приход Майерса находился в Милтон-Кинсе, – меня догнало еще несколько писем.
– Поэтому он решил навестить меня – я же известное справочное бюро! – усмехнулся Валентайн.
– В том, что касается призраков – определенно, – вернул усмешку Майерс.
Для меня до сих пор оставалась загадкой природа их отношений – Майерс и Валентайн были близкими друзьями, но порой вели себя так, словно на дух друг друга не выносили. При первой нашей встрече викарий даже предостерегал меня от Валентайна.
И все же первые же трудности привели викария Майерса именно на наш порог.
– Я рассказал Майерсу последние новости. – Валентайн глотнул бренди прямо из бутылки. – И знаете что? Пока я перечислял события последних месяцев, я ощутил, насколько нездорово все это звучит. Будь на месте Майерса кто-то еще, меня бы уже сдали в Бедлам.
– Как жаль… упустить такую возможность, – притворно вздохнул викарий.
– Господь не одобряет, – помахал пальцем перед носом друга Валентайн.
– С Ним я договорюсь, будь уверен, – ехидно ответил викарий.
– Так что вы думаете о ритуальных убийствах? – Я попытался разрядить обстановку и не понял, почему мой вопрос был встречен обоюдным взрывом смеха.
– Дориан, вы неподражаемы! – воскликнул Майерс. – Ритуальные убийства весьма меня впечатлили. Я в свое время интересовался раскопками в Луксоре – меня интересовали краски, которые делают из толченых мумий. Я тоже имею небольшое представление о том, как бальзамировали всех этих фараонов.
– И что вы думаете?..
– Что ваш танатопрактик прав, и речь здесь идет о бальзамировании.
– Вернее, о том, чтобы вернуть все, что было утрачено, назад, – разом помрачнев, уронил Валентайн.
– Вы думаете… – Я осекся. Мой язык просто не мог произнести этого вслух.
Викарий Майерс явно таких проблем не имел:
– Что кто-то пытается собрать воедино какую-то мумию с помощью частей тел других людей? Я бы сказал, что это чудовищная и невозможная идея, но видите ли… Жизнь в маленьком городке быстро приучает к тому, что ничего невозможного не существует.
– Это возможно? – Я махнул рукой, пытаясь помочь себе сформулировать вопрос.
– Воскресить мумию? Я читал о восставших мумиях, которые нападали на грабителей и археологов в Египте. Не знаю, сколько в этом правды, сколько лжи, но такие истории были. – Майерс осушил чашку, и Валентайн тут же долил туда чистого бренди.
Викарий выпил.
– Ни одного подобного случая в Лондоне я, к счастью, не встречал.
– Как и я… – Валентайн оперся бедром на кресло и принялся задумчиво наматывать на палец прядь волос. – Но я навел справки, и знаете, как нынче развлекается аристократия в салонах?
Я не знал. Все, что я знаю о светских развлечениях, я узнаю против своей воли и по милости Валентайна. Викарий тоже смотрел заинтересованно – как-никак Милтон-Кинс совершенная провинция, и лондонское безумие туда обычно не доходит.
– Распаковка мумии! – торжественно произнес Валентайн.
– Что, простите?..
Мы с викарием обменялись одинаково непонимающими взглядами.
– Я сначала тоже не понял, но тетушка мне объяснила. – Валентайн прижал руку ко лбу. – Мне пришлось вчера вечером выдержать семейный ужин. Прошу вас оценить мою жертву и учесть при отпущении грехов.
– Аминь, сын мой, – отозвался Майерс, не пошевелившись.
– Расскажите же? – Я продолжал недоумевать.
– Распаковка мумий, друг мой Дориан, это буквально – разворачивание мумии из савана. Точнее, погребальных виссонных полотен.
– Каких?.. – не понял уже викарий.
– Виссон – драгоценная ткань древности, похожая на лен, очень тонкая, – пояснил мой обладающий множеством интересных, но в жизни чаще всего не применяющихся знаний компаньон. – Из него шили одежду знатным египтянам, и он же становился погребальными полотнами.
– А откуда мумия?
– Откуда у нас нынче все? Из Египта, скорее всего контрабандой. Прямо в руки к алчным до диковинок богачам.
– А в чем интерес? Вроде бы внутри савана сокровищ особенно не найдешь…
– Иногда находят! Но интерес не в этом, а в самом процессе. Вообразите. – Валентайна охватило воодушевление рассказчика. – Полутемный зал, горят свечи, леди и джентльмены в изысканных нарядах пьют шампанское и ведут ни к чему не обязывающие беседы. И здесь! – Он! Гвоздь программы, сердце вечера. Всех приглашают в отдельную, заранее приготовленную комнату и при свидетелях, слой за слоем, обнажают какого-то царственного или не очень бедолагу, на свою беду попавшегося нашим доблестным расхитителям гробниц!
– Позвольте, а ими же раньше топили паровозы? – припомнил викарий.
– Это было до того, как обнаружили, что эти ткани, которыми заматывают мумий, имеют прямую историческую ценность! – отмахнулся Валентайн.
– А что с ними делают потом? – спросил я.
– Кого-то отдают в музей, а кто-то идет на столь понравившиеся Майерсу краски, хммм. Еще и лекарственные порошли делают. Как и в жизни, все зависит исключительно от того, кто последний держит в руках твою судьбу…
– Звучит бесперспективно, – пробормотал я.
– Как и мои грядущие бессонные рабочие ночи, – вздохнул викарий. – К сожалению, мне придется заняться изгнанием бедных душ…
– Подождите! – Я подался вперед. – Пожалуйста, Майкл, не делайте этого!
Майерс посмотрел на меня устало и спокойно:
– У вас есть своя работа, Дориан, а у меня своя. Вы сами прекрасно понимаете, что иногда зона наших интересов… пересекается, и не в пользу одного из нас.
Валентайн хмыкнул.
– О нет, Дориан этого пока не понимает, – едко сказал он. – И именно поэтому до сих пор хорошо к тебе относится!
Майерс вскинулся, разом растеряв свою степенность:
– Все припоминаешь сентябрь семидесятого?
– Не говори, что уже позабыл, – с обманчиво-ласковой улыбочкой склонился к нему Валентайн.
Они вновь напомнили мне двух собак, готовых броситься друг на друга.
– Что за сентябрь семидесятого? – громко спросил я.
– Не обращайте внимания, Дориан, скучное прошлое двух старых друзей, – все так же лживо-ласково сказал Валентайн.
Майерс ответил ему такой же улыбкой.
– Господь велел забыть обиды, разве нет, Валентайн?
Перепалку, грозившую
