вы будете делать дальше, граф? – задал вопрос нашему гостю Бертран.
Тот немного подумал, и медленно произнес:
– Не знаю. Кажется, мы проиграли. Но у нас ещё есть силы для борьбы. – Он помолчал, а потом добавил: – А каковы ваши планы, синьоры?
– Хотим вернуться в Неаполь, – тут же ответил маркиз. – Как можно быстрей.
Через час мы простились с Массимо да Паррокьяле. Нас ждала дорога домой. Подальше от Венеции с её политическими интригами.
Глава 17. Возвращение в Неаполь
Мы предложили графу отправиться вместе с нами в Неаполь, но он, поблагодарив, вежливо отказался. Ну что ж, мы не стали настаивать – у каждого из нас своя дорога. Только у некоторых она почему-то слишком короткая.
– Прощайте, синьоры, – сказал граф. – Постарайтесь больше не попадать в опасные истории. Ну а если попали в неё, то не забывайте, что у вас есть острый меч.
Расстались мы с графом по-дружески.
Через несколько месяцев, когда мы уже были в Неаполе, до нас дошли кое-какие слухи о том, как закончилось восстание против венецианского дожа Пьетро Градениго. С самого начала у восставших, которыми руководили Баймонте Тьеполо, Марко Кверини, и Бадоэро Бадоэр, всё пошло не так, как они задумали. Поговаривали, что заговорщиков предали, и дожу Пьетро Градениго заранее было известно о том, когда начнется восстание и кто в нем будет участвовать. В общем, дож сумел подготовиться.
Марко Кверини убили практически в самом начале восстания у моста Dice возле пьяццы Сан-Марко.
Бадоэро Бадоэр со своим отрядом вообще не смог попасть в Венецию, так как помешал шторм в лагуне. Его отряд разбили в окрестностях столицы республики Святого Марка, а ему самому потом отрубили голову.
Баймонте Тьеполо, забаррикадировавшийся в своем квартале, сумел договориться с дожем, и ему разрешили отправиться в ссылку в Далмацию.
Многих участников восстания убили или казнены. Некоторых, как и Баймонте Тьеполо, отослали в ссылку. И это ссылка для многих из них была равносильна смерти. Уж я то знаю, как чувствует себя человек, изгнанный со своей родины.
Но, повторяю, это только слухи, достигшие Неаполя. Возможно, что-то было иначе, я не знаю. С тех пор в Венеции я никогда не был, да и, откровенно скажу, не хочется мне туда больше возвращаться.
К тому времени, когда мы уезжали из Венеции, немного распогодилось, буря прошла, дождь перестал лить с небес, воды лагуны успокоились, и лодка благополучно доставила нас на материк.
– Надеюсь, больше ничего не заставит нас сюда вернуться, – усмехнулся Бертран, оглядываясь, на выброшенную на берег «каменную рыбу».
Наш путь опять лежал через Папскую область и Рим. Где-то совсем рядом бушевала война. Германский император готовился вторгнуться в Италию: уже начались первые сражения в приграничных регионах. Поэтому мы практически не отдыхали, пока не попали в Рим.
* * *
Как и было условлено, синьор Никколо Косталаччи ждал нас в гостинице «У герцогини». Мы появились там под самый вечер чертовски уставшими. О разговоре с флорентийцем в тот момент не могло быть и речи: нам хотелось только спать.
Когда я на следующее утро проснулся, то почувствовал в себе огромный прилив сил. Одевшись, я спустился на первый этаж в таверну, полагая, что Бертран уже там завтракает. Я не ошибся. Мой друг действительно сидел за столом и с аппетитом что-то ел. Недалеко от него располагался синьор Косталаччи, которому, видимо, было совсем не до еды – он стучал пальцами по столу, то и дело закатывая глаза вверх, выражая таким образом свое терпение.
– Франческо, доброе утро, присаживайся, – подвинулся немного на скамейке Бертран, и я устроился рядом с ним.
Никколо Косталаччи саркастически ухмыльнулся. Он был опять в черном кафтане, отделанном по последнему слову моды. Его длинные волосы были тщательно расчесаны и чем-то намазаны.
– Как дела, синьор Франческо? – тихо спросил он. – Маркиз ничего мне не говорит, обещает, что вы всё расскажете. Рассказывайте! Вы сделали то, о чем я вас просил?
Я вынул из внутреннего кармана кафтана похищенные нами документы, и протянул их ему. Он взял их, стал внимательно читать.
Потом флорентиец настороженно посмотрел на меня.
– Это что такое, синьор?
– Это документы, доказывающие, что некоторые флорентийские торговцы мошенничали при покупке и продаже неаполитанского зерна, и утаили от казны нашего короля много денег. Посмотрите внимательней, там есть даже имена этих преступников.
Наступила небольшая пауза, наконец Косталаччи тихо спросил:
– Что с Марио Фальеро? Вы убили его? Где вы взяли эти бумаги?
– Нет, я не убил Марио Фальеро. Он жив. Из-за известных вам событий к нему невозможно подступиться. Пришлось выкрасть из его дворца эти бумаги.
Флорентиец слушал меня и одновременно с этим просматривал украденные нами документы. Затем он их положил на стол и уставился на меня своим долгим немигающим взглядом.
Маркиз во время этого разговора с аппетитом ел жареную курицу, не забывая при этом отщипывать кусочки белого хлеба и запивать всё это вином. Он ел с таким воодушевлением, что казалось, его больше ничего в мире не волнует.
Никколо Косталаччи налил в свой кубок вина, причем налил до самых краев, после чего залпом его выпил.
– Синьор Франческо, – заговорил он, старательно подбирая слова. – Мне известны обстоятельства, помешавшие вам выполнить мое поручение. До нас сюда в Рим дошли слухи, что Венеция восстала, но дож сумел сохранить свою власть. Говорят, убитых невозможно сосчитать. В таких условиях вам было трудно выполнить мое поручение.
Он замолчал, раздумывая, стоит ли ему ещё выпить вина или нет. Благоразумие возобладало. Он продолжил свою речь:
– Тем не менее, задание вы не выполнили. Для того, чтобы освободить вас из тюрьмы, были потрачены очень большие деньги. Кроме того, вам передали аванс…
– К чему вы клоните, синьор? – резко перебил его Бертран. Он наклонился над столом и устремил грозный взгляд на флорентийца.
Косталаччи не испугался.
– Документы. Мне нужны эти документы, – сказал он.
Бертран отклонился от стола, и я увидел, что он широко улыбается, как кот, перед которым поставили миску с рыбой, а впереди своей очереди ожидает блюдце со сметаной.
– Значит, вам нужны эти документы? – переспросил я.
– Да, я хотел бы взять их себе.
– Нет, синьор, эти бумаги я оставлю себе, чтобы быть уверенным в вашем благоразумии и в благоразумии людей, стоящих за вами. Если вы попытаетесь мне навредить каким-либо способом, то эти документы передадут лично в руки Роберту Анжуйскому. Вот тогда пусть ваши флорентийские друзья берегутся. Король Роберт очень не любит, когда у него крадут деньги.
– Я заплачу вам за эти
