доклад. Первым делом кратко озвучил тему и основные проблемы, что выявлены институтом в ходе анализа транспортной инфраструктуры СССР. Дальше немного углубился в историю проблемы. Причины ухудшения ситуации с транспортом, а это не только последствия гражданской войны. И до нее мощностей тех же поездов не хватало для обеспечения нужд страны, а Гражданская война только усугубила ситуацию. Дальше перешел к изложению — что уже сделано в этой сфере, и какие планы заложены во вторую пятилетку. Ну и уже только после этого перешел от аналитики вопроса к прогнозированию. Каких результатов ждать, если будет выполнена только та часть, что заложена в пятилетний план. Какие последствия для страны будут, если он не будет выполнен.
Пока что я не сказал что-то принципиально новое для всех присутствующих. Но это и не нужно было. Главное — напомнить им о теме в полном объеме, чтобы поменьше вопросов потом было. Ну и не возникало вопросов по типу «а почему вы предлагаете это, ведь можно вот так». Знаю по прошлому докладу, что без такой подробной вводной части таких вопросов будет много.
— А теперь я перейду к вариантам развития, что подготовил наш институт. Их два — по количеству докладов, что лежат на вашем столе.
Вот тут члены политбюро оживились, особенно Андреев.
Главное отличие моего доклада от Аниного было лишь в одном — я предлагал переходить на новые виды транспорта, развивая технологический уклад страны, что вывело бы в будущем ее в промышленные лидеры. Да и научная база стала одной из самых передовых. У Ани предлагался путь «масштабирования» — увеличение добычи полезных ископаемых, увеличение количества выпуска современных (на нынешнее время) подвижных составов, судов, самолетов, грузовиков и так далее.
Если путь Ани предполагал почти мгновенную (в исторических рамках — всего-то лет пять-семь подождать) отдачу, то мой вариант был ориентирован на десятилетия вперед. Что вызвало жаркие дискуссии у членов политбюро, когда я подвел общий итог.
— Вот видите! — первым взял слово Ворошилов, когда товарищ Сталин поблагодарил меня за доклад и предложил окружающим высказаться, — под красивой упаковкой нас пытаются обмануть! Сейчас мы купимся на предложение этой Белопольской, соблазнившись быстрым штурмом, а тут одной победой не обойдешься. Войну проиграем!
Кто бы сомневался. Но доля истины в его словах есть, с чем согласились и остальные члены политбюро. Правда с оговорками.
— Я бы так категорично не заявлял, — сказал Орджоникидзе. — Да, если заняться ТОЛЬКО выпуском современных машин, не работая над их улучшением и переходом на иные виды транспорта — все так и будет. Но и сразу перейти на новые локомотивы, или вот — перевозить грузы в дальние уголки нашей страны дирижаблями и водными самолетами — не получится. Нужно комбинировать оба пути. Найти баланс. У товарища Огнева, кстати, этот момент упомянут. Но вот есть некий перегиб, на мой взгляд, в сторону скорейшего перехода на новые виды транспорта. Уже предварительно заявлено, сколько предприятия получат подвижных составов, самолетов и машин в следующей пятилетке. План ушел в народ. У людей душевный подъем, они видят перспективы. Если план по выпуску резко сократить — можно подорвать доверие к партии. Сократить в принципе можно — но не так резко и так много. И над новыми видами транспорта и их вводу в эксплуатацию думать тоже нужно. И вводить уже в этой пятилетке. Но в куда меньшем объеме, чем предлагает товарищ Огнев.
Орджоникидзе поддержали Каганович с Калининым. На сторону Ворошилова, хоть и не так категорично, встал Косиор. Станислав Викентьевич привел в пример сельскохозяйственную отрасль, за которую отвечал. Как мои правки помогли с регуляцией вопроса по внедрению колхозов. Что было на тех местах, где пытались просто взять «нахрапом» (а такие, оказывается, были, хоть и не массово, как в моем прошлом мире). И сравнил план Анны с «взятием новой высоты нахрапом», что ни к чему хорошему не приведет.
Зато Куйбышев наоборот — полностью поддержал вариант развития девушки. Он напомнил про сроки разработки второй пятилетки, как может затянуться корректировка плана, из-за чего пойдет срыв работ по всем направлениям. И в данном случае увеличить количество за счет предлагаемых мер гораздо проще, чем качество — если брать мой вариант.
Единственный, кто в полном объеме встал на мою сторону — Андреев. Самый молодой и как мне показалось в чем-то авантюрный. Но он тут же уточнил, что хоть ему и нравится мой план, однако на своем посту он не так чтобы долго и если старшие товарищи его не одобряют, то он не будет спорить.
Воздержались от высказываний лишь Сталин с Молотовым. Даже Киров сказал пару слов о том, что обе идеи хороши и будут с энтузиазмом восприняты нашим народом. Хотя вот он-то как я понял, не до конца осознавал, насколько варианты различаются, и просто как любой агитатор вычленил плюсы, которые можно красиво подать.
Когда все высказались, на некоторое время установилась тишина. Члены политбюро поглядывали на Сталина с Молотовым, но последний сделал вид, что ему все равно, а вот Иосиф Виссарионович реально задумался. Молчал он долго. Минут через пять первым не выдержал Андреев и стал тихо перешептываться с сидящим рядом с ним Косиором. Но тихо, так что я не слышал, о чем они говорят. Дальше и другие начали между собой тихонько делиться мнениями и даже вступать в короткие споры, как Орджоникидзе с Кагановичем, которые не сошлись во мнении — на какое количество уменьшить выпуск текущего транспорта в угоду разработке новых видов. Спор у них был таким жарким, что в какой-то момент перешел на громкий шепот, который услышал даже я со своего места.
Но вот Сталин вынырнул из своих дум и прокашлялся. Перешептывания, пусть и не мгновенно, но стихли.
— Есть мнение, — начал генеральный секретарь со своим грузинским акцентом, который особенно сильно проявлялся в моменты его волнения, — что выносить решение здесь и сейчас недальновидно. Однако… рассмотреть нужно ОБА варианта. И сосредоточить внимание на том, чтобы взять лучшее из обоих. Предлагаю каждому члену политбюро подготовить тезисно свои мысли по услышанному докладу к следующему собранию. Поблагодарим товарища Огнева и его институт за хорошо проведенную работу, — похлопал Сталин. Остальные, даже Ворошилов, вежливо присоединились к нему.
Я понял, что на это следующее собрание меня уже не позовут, поэтому решил воспользоваться ситуацией и пока меня не «попросили уйти», уточнил — когда будет тема для следующего доклада, чтобы институт принялся за работу над ним.
— Не
