тон и говорит нехотя. Послал бы подальше, а не может.
- В отдел продаж обратитесь, пожалуйста, - бесстрастно заявляет главный врач. Посылает далеко и надолго. Но вежливо. Не придраться, мать его… – Если номер свободен, можете купить путевку.
- Хорошо, - роняю сипло. Я тоже могу закусить удила. – Катерине позвоните, пожалуйста. Или Александру Георгиевичу. Вопрос с картинами нужно решить срочно. Я через час хочу уехать и забрать картины с собой. Жена попросила…
- Ваша жена? – булькает в трубку Макаров.
Нет, блин! Папы Римского!
- Моя, - обрываю дальнейшие рассуждения. – У вас еще есть вопросы?
- Нет, - фыркает гадский старикан и отключается.
Тоже небось подженил меня с Людой. Дебил, блин. Совсем без мозгов!
- Давай чай пить, - зову мать.
- Красиво тут. И вид из окна, - вздыхает она.
А для меня окружающий пейзаж блекнет. Чего тут красивого, если рядом нет Кати!
В руке настойчиво вибрирует сотовый. Макаров. Сучий потрох. Давай, откажи мне. И я тебе устрою шквал проверок. Даже не посмотрю, что ты там кем-то приходишься моей Кате.
- Василий Петрович, дорогой, - радостно восклицает Ильич, поменявшись мгновенно. – Первый люкс открыт. Можно забрать картины. Катюша все подтвердила…
- Ну я рад, что прошел фейс-контроль, - киваю скупо. Терпеть не могу резкие перемены настроений. Особенно, если с полпинка. Но сейчас мне особо рассуждать некогда. Надо картины забрать, мать заселить и сунуть ж.пу на вечерний борт, идущий на Москву.
- В первом люксе сейчас Ларочка, - словно прочитав мои мысли, тараторит Макаров. – А третий я за вами сейчас забронирую. Оплату можете Кате на карту кинуть…
«Знать бы еще номер» - закатываю глаза. Но хоть в отдел продаж не идти и на том спасибо.
«Номер карты мне дай», - отправляю эсэмэску жене и тут же коротко описываю причину.
«А зачем тебе за третий люкс платить? - присылает мне выпученные глаза Катя. – Пусть твоя мама в моих апартаментах поселится. Я сейчас Ларе скажу, она все мои вещи в шкаф сложит. Спальня и гостиная будут в полном распоряжении. Что скажешь?»
«Спасибо, родненькая!» - отправляю несколько рядов поцелуев и тут же предлагаю матери.
- Моя жена приглашает тебя пожить в ее апартаментах…
- Это лишнее. Я не смогу насильно никого полюбить! – манерно вздергивает подбородок маман.
- И не надо, - усмехаюсь криво. – Живи и радуйся жизни. Отдыхай. Но Катя права, глупо платить деньги, если можно пожить бесплатно. Если возникнут вопросы, сразу фотку нашу свадебную показывай. Мою жену тут все знают и любят. Санаторий ее семье принадлежит.
- Подумаешь, - вздыхает мама, всем своим видом показывая, что ее сын достоин лучшей избранницы.
Как ни в чем не бывало, сажусь рядом. Прихлебываю из кружки остывший чай и наблюдаю, как постепенно затуманивается мамин взгляд, а на губах появляется самодовольная улыбка.
Поберегитесь, «Сосны»!
Моя мама в саморекламе профи. И уже назавтра весь коллектив санатория будет точно знать на ком женился генерал Ордынцев. Что собственно и требовалось… Мама не утерпит, похвастается перед соседкой, затем на процедурах и в подтверждении своих слов покажет фотку, что я прислал ей сразу после свадьбы. Земля в «Соснах» слухами полнится. И главное, мне самому ничего делать не надо. Только с Панкратовым разобраться. Что-то этот крендель задерживается. Ну да ничего, я ему бодрящего пенделя и дистанционно выпишу.
- Сейчас пойдем, посмотришь, какие там условия. Лучше чем здесь…
- Да куда уж лучше, - вздыхает мама. Но уже мысленно перебирается жить на второй этаж. «Номер открыт, Васечка. Там Лара моя», - приходит сообщение от жены. И я решительно подрываюсь с места.
- Пойдем, мама. Посмотришь, может тебе у Кати и не понравится…
- Ой, Вася, как-то неудобно, - лепечет маман. – Она меня совсем не знает…
- Это поправимо, мам, - отмахиваюсь легкомысленно. И войдя в распахнутую дверь первого люкса, кричу зычно. – Есть кто живой? Выходи!
- Здравствуйте, Василий Петрович, - хлопотливо выбегает из кухни Лара. – Юру уже в обычную палату перевели. Я сняла квартиру в доме напротив больницы, чтобы было где переночевать…
- Как он? – осведомляюсь хмуро.
- Да плохо все, - вздыхает Лара. – Рука одна почти не двигается, язык заплетается. Но врачи говорят, что все поправимо. И Александр Георгиевич – наш ангел-хранитель…
Оно и понятно. Это я забыл про охранника, нахлебавшегося клофелина. А тесть мой все помнит. За всем следит.
- Значит поправится, - киваю я и прохожу в Катину мастерскую. – Картины хочу упаковать. Пакеты нужны и веревка.
- Конечно, конечно, - кивает она. – Пакеты я приготовила. Сейчас принесу. А моток у Миши в шкафу стоит. Его комната – самая дальняя в нашем отсеке…
- Хорошо, - замечаю я. – Быстрее будет… Мам, тебе тут нравится? – спрашиваю, столкнувшись с матерью в гостиной.
- Очень красиво, Вася. Но так неудобно…
- Минуточку, - рычу я и тут же набираю жену. – Кать, пригласи, пожалуйста сама. А то мне не доверяют…
- Давай трубку, - велит мне Катерина. Послушно отдаю маме трубку и улыбаюсь, заслышав трели любимой птицы. Отказать невозможно. Ясен пень!
Мама улыбается, очарованная невесткой. А я ныряю в полутемный коридор. С трудом нахожу дверь, которую раньше не замечал. И войдя в пустую комнату без окон, вдыхаю затхлый запах. Давно тут никто не жил. Открыв створку шкафа-купе, сразу нахожу моток веревки. А затем мой взгляд падает ниже. Туда, где словно в баре стоят разнокалиберные бутылки со спиртным. Присев на корточки, внимательно осматриваю местами припыленную полку. Лишь только сбоку будто не хватает одной бутылки. И пыли там значительно меньше. Интересный поворот!
Хоть кто-нибудь из безопасников Димирова сюда заглядывал?
- Лариса! – ору командирским рыком.
И когда помощница жены со всех ног прибегает ко мне, указываю на место пустующей бутылки.
- Что это?
- Не знаю, - лепечет она, а сама покрывается красными пятнами. Врет, зараза. Это она опоила несчастного Юру, а теперь выхаживает? Бред какой-то!
- Знаете, - давлю взглядом. – Рассказывайте, как было дело. Или лучше я расскажу.
Лариса смотрит на меня отрешенно. Но молчит, поэтому я начинаю первым.
- Юра решил в честь праздника выпить. И наведался в запасы сменщика. Правильно?
- Наверное, - охает побледневшая женщина.
- Он сначала жахнул перед вашей чудесной прогулкой, а вернувшись решил еще
