картошку копать – да с радостью, заразительно. Муж ее за это и полюбил.
Юность их с Владимиром пришлась на послевоенное время. Тяжело было. Но посмотришь на Варвару – и понимаешь вмиг, что про светлое будущее не врут. Будет оно. Построят его своими руками такие сильные люди, как Варя и Владимир.
И все-то у них было хорошо и спокойно. Пусть и не очень богато. Но любовь между ними была всегда. Ни одного дня не было, чтоб Варя с мужем делали что-то врозь. Слова резкого друг другу ни разу не сказали. Сын вот родился, растет помощник родителям. Чем не счастье?
А потом поняла Варя, что снова беременна. Тогда еще называли сорокалетних «старородящими». Да и ладно бы только это. Токсикоз был страшный. Варю рвало от любой еды. Потом – от одного только запаха мяса, чеснока, рыбы, выпечки, вареных овощей… Могла только воды выпить, и то немного. Пила по чайной ложке, чтоб не выворачивало. Дольку яблока кислого сосала, чтоб отпустило это ужасное чувство внутри, будто зверь какой сидит под ложечкой – потревожишь его неосторожным движением, запахом, мыслью, – тут же начнет яростно выворачивать ее нутро наизнанку желчью и слюной.
В больницу ее привезли уже сильно обезвоженную. Врач покачала головой, и было в этом жесте многое: и сочувствие, и почти уверенность, что нерожденное это дитя нежилец, потому что ничего не помогает матери, еще несколько дней – истает больная до конца, до самого донышка, и не выживет ни ребенок, ни мать. Надо что-то решать… Кое-как восполнили потери жидкости и электролитов, что прогрессировали из-за рвоты. Хотя до момента, когда организм получит достаточно воды, было еще очень далеко. Был организм беременной Вари как пустыня, а стал… Полупустыня. Все равно сохли губы, глаза были ввалившиеся. Еду организм не принимал. Пила по столовой ложке компота из сухофруктов раз в десять минут. Грызла семечки подсолнечные птичьими порциями. Держалась.
Володя плакал, стоя на коленях, просил Варю пойти на операцию. Врачи вели себя отстраненно, но говорили то же – надо, мол, избавляться. Очень сильный токсикоз… Ведь есть у вас ребенок, да и лет уж немало, поди, сами не ожидали беременность-то… Варя стояла на своем: «Выношу». И когда совсем уж было дошла, истаяла Варя, вдруг сдвинулись с места какие-то тонкие шестеренки внутри ее организма, и смогла она съесть две ложки картофельного пюре. К вечеру выпила чай, съела булочку с маслом. Опасность для жизни беременной миновала.
Когда пришло время, родилась девочка, как Варя и думала. Назвали Марусей. Хорошая получилась девочка. Росла на радость родителям. А потом пришла в их дом беда. Как говорят: «Пришла беда – отворяй ворота». Так бывает, когда одна потеря выбивает почву из-под ног, а следом сыплется в овраг вся жизнь, не давая шанса подняться и снова радоваться простым мелочам.
Мужа Володю унес инфаркт. Болел живот, в поликлинике сказали – съел что-то, дали больничный, назначили активированный уголь. К вечеру вдруг задыхаться начал. Скорая не успела. Потом уж сказали врачи, что это такая особая форма инфаркта, когда болит живот. Трудная для диагностики…
Потом не стало сына. Поехал на рыбалку, стало плохо… Не довезли до больницы. Не успели спасти.
Осталась Маруся. Она потом вышла замуж, родила дочку. Жизнь Вари снова вошла в колею, но время начало ускоряться и ускоряться, промелькнули, будто кадры кинохроники, первый годик внучки – малышки Ани, потом она пошла в садик, потом в школу… Первый инсульт у Варвары Ивановны случился, потом второй…
* * *
«Как бы ты жила без меня, мама?» – спрашивала Маруся, убирая прядь волос от морщинистого лица. И думала о том, что ненавидит старость. Она помнила мать молодой и энергичной. А теперь Варваре Ивановне восемьдесят три года, и она не может ходить сама. А ложку держит пять минут. Потом устает. Старость превращает силу в слабость, подъедает человеческую энергию, покрывает туманом органы чувств так, что старики плохо видят и почти не слышат… Ничего не сделаешь. «Хорошо, что ты дала мне шанс на жизнь, мама. А я буду продлевать твою».
Как ведьма бабке Нине гипертонию вылечила
Она, говорили, ведьма. Оттого и лечит хорошо. Виданое ли дело – чтоб в ФАПе сидела не перепуганная девица, которая прыщ от ветрянки не отличит, а обычная женщина средних лет, да такая спокойная и уверенная, словно именно в этом селе ей и суждено годами лечить нехитрые недуги вроде гипертонии и больной спины?
Говорили: эта земля ей силы дает. Держит ее в нашем селе, вот и сидит она в ФАПе, а могла бы в город уехать давным-давно да бешеные тыщи фельдшером на скорой зарабатывать. Но не едет, не едет. Потому что знает – как только бросит родную землю, она ей помогать перестанет. И утратит колдунья свою целительскую силу.
Говорили: слава о ней в соседних селах идет. Как есть колдунья! Умеет сказать нужные слова, чтоб заживала быстрее рана, умеет останавливать разрушительный ход смертельной опухоли, поворачивать время вспять. А она, эта неприметная женщина, что работала в фельдшерско-акушерском пункте села Марьино, все это знала, что о ней говорили. Усмехалась только. Ведьма и есть, одним словом!
Пришла к ней как-то на прием бабка Нинка, что славилась скверным своим характером. Лечиться любила: в городе объездила нескольких врачих. Вначале всегда у городских прикидывалась божьим одуванчиком: «Ах, мол, доктор, уж вы одно для меня светило, только на вас вся надежда. Посоветуйте таблеточки от гипертонии моей злостной, никакой управы на нее нет». Доктор ей таблетки выпишет да принимать скажет, но уж не неделю и не две, а до конца жизни. Нинка кивает согласно, удаляется с благодарностями. А через две недели снова на прием к той же врачихе городской. Так, мол, и так, не работает ваше лечение. «Так вы таблетки-то пьете?» – спрашивает ее докторица. А бабка взвивается кошкой ошпаренной: «Нет, не пила и не буду! Там вон какой список противопоказаний! Сжить меня со свету хотите, а? Назначьте другие таблетки! А лучше в больницу положите свою городскую да витамины какие прокапайте для мозга, чем печень-то таблетками травить». Доктор ей слово – она ей пять. Покружит, покружит голову врачице – да к следующей на прием идет. И так без конца.
А тут заскучала что-то бабка Нина, решила проведать фельдшера на родном своем ФАПе. Все ж ведьма. Может, рецепт какой даст. Чтоб вылечить, значит, гипертонию.
Ведьма и дала: «Возьми, говорит, ромашки аптечной, смешай с истолченным корнем лопуха.
