десятки сотен раз. Но никогда ей не удавалось создать столь поразительного эффекта.
Девушки из салона на первый взгляд лишь подчеркнули мою природную внешность, но сделали это так, что в зеркале отразилась величественная красавица. Я увидела в себе королеву.
— Мили, — хрипло выдохнул Рик, появившийся за моим плечом.
Я обернулась.
Он смотрел на меня потемневшими глазами и, кажется, не дышал.
— Да, Рик?
— Я… — он тряхнул головой, очнулся и усмехнулся, маскируя отразившуюся на лице неловкость. — Не хватает украшений. Позволишь?
Кожи коснулось тепло его пальцев и холод серебряного ожерелья. Рик щёлкнул застёжкой и поспешно отступил. Мы замерли друг напротив друга глядя глаза в глаза.
Почему-то, как Рик протянул мне аккуратные серёжки-гвоздики, я запомнила, а вот сюрприз почти не произвёл на меня впечатления — Рик привёз меня на показ мод.
Глядя на моделей, с трудом ковыляющих на огромных, ходульных платформах, полуобнажённых, завёрнутых лишь в гигантские перья заморских птиц или на моделей, кутающихся в одеяла и прижимающих к себе плюшевые игрушки, с которыми обычно спят дети, но точно не взрослые леди, я откровенно не понимала, что происходит и к чему весь этот взрыв творчества. Невозможно представить, чтобы кто-то вышел на улицы города или тем более явился во дворец в платье, у которого вместо юбки хрустальная люстра.
Оказалось, за творчески-шокирующей частью шла более приземлённая и понятная. Один жакет, укороченный, из розового твида, мне даже приглянулся.
Кульминацией показа стала демонстрация… свадебных платьев.
Огромные платья-торты оставили меня равнодушной, как и платья, от лифа до подола украшенные всё теми же перьями, только белыми (это уже не торжественный наряд, а карнавальный костюм белой гусыни).
Когда на подиуме представили коллекцию модельера, эпатажности предпочитающего элегантность, я невольно мысленно примерила сначала одно платье, затем другое.
— Нравится? — Рик наклонился к моему уху. — Я могу организовать примерку.
— Зачем?
— Пока ты размышляешь над моим предложением, почему бы одновременно не начать присматривать платье, м?
— Потому что мода изменчива. К моему выпуску из академии все эти платья будут считаться безнадежно устаревшими.
— До выпуска? — удивился он.
Неужели, он считает, что это слишком долго? А ведь говорил, что готов ждать…
— Признаться, я опасался, что ты планируешь думать ещё дольше, — Рик хитро улыбнулся.
И тут я вдруг подумала: а действительно, зачем ждать, зачем откладывать? На подиум вышла модель в расшитом искрящимися кристаллами атласном платье с высоким воротом и открытыми плечами, в платье моей мечты…
Мы возвращались в академию в карете, Рик держал мою руку в своей. Мысль о том, что можно не ждать так долго, никак не желала отвязаться… И, кажется, дело тут было не только в платье…
Глава 49
Дни пролетали один за другим, наполненные счастьем, нежностью, долгими разговорами в тишине и — совсем немного учебой. Я уже начала привыкать к странному положению. Большинство сокурсниц оставили идею со мной подружиться. Да и преподаватели стали относиться ко мне спокойнее — по крайней мере, никто уже не пытался напоить меня кофе на уроке. Уже хорошо.
Я начала думать, что всё может сложиться совсем неплохо. Я доучусь на своём бытовом факультете, Алекс доделает расчёты по своей научной работе, а дальше… Думать про «дальше» мне всё ещё было страшновато. Я плохо представляла себя в королевском дворце. Хотя уже начала привыкать к мысли, что когда-нибудь мне придётся там оказаться.
Да и по рассказам Рика (я всё ещё продолжала называть его так — привычнее) королевский дворец не такое уж страшное место. К тому же, несмотря на всякие этикеты, королевские особы имеют некоторую свободу действий. Если вдруг мне приспичит собственноручно испечь пирожки, никто не посмеет мне это запретить.
Например, прадед его высочества, король Гарвин с прозвищем «Железный», имел странную привычку — раз в неделю собственноручно мести террасу, на которую выходили его покои. И никто не возражал. В основном, конечно, потому, что король имел ещё одну привычку: в случае чего, без особых сомнений, рубить провинившимся подданным головы. Так что даже шептаться на эту тему мало кто решался.
Я хихикала и возражала, что уж что-что, а рубить головы мне вряд ли понравится. И вообще, смертную казнь давно отменили. На что принц невозмутимо отвечал:
— Зато у нас есть королевская тюрьма. Её-то никто не отменял.
Единственное, что омрачало моё безоблачное существование — я скучала по стиралке.
В жизни бы не подумала, что такое возможно. Но всякий раз, возвращаясь в комнату, я с тоской смотрела в опустевший угол. Никто не ворчал, никто не воровал шторы, никто не изменял мои платья согласно собственным представлениям о красоте. Казалось бы, надо радоваться, а не получалось.
Алекс больше не являлся в мою комнату ни через окно, ни каким-то другим способом. Так что даже спросить, как она там, мне было не у кого. Впрочем, я не сомневалась, что стиралка живёт в поистине королевских условиях и не знает недостатка ни в роскошной одежде, которую можно в своё удовольствие постирать, ни в чистой воде, да и вообще ни в чём.
Всё шло хорошо, ничто не предвещало беды. И это утро тоже.
Я собралась на занятия, мечтательно обдумывая, как мы встретимся с принцем, когда стемнеет. Он обещал какой-то сюрприз, и я гадала, что это будет. Какие-то заморские фрукты, которые я ни разу не пробовала? Или новое украшение? Я бы, конечно, предпочла фрукты. Они вкусные, а что делать с украшениями, я понятия не имела. Разве что складывать их в шкатулку.
С этими мыслями я пришла на занятия.
Ничего особенного я не заметила, потому что сосредоточенно читала параграф. Вчерашняя встреча с принцем несколько затянулась, и я не успела толком подготовиться. И теперь пыталась наверстать упущенное.
Это продолжалось до тех пор, пока Катрина не шепнула мне на ухо:
— Что-то не так.
Я удивлённо огляделась по сторонам.
И действительно, все взгляды были прикованы ко мне. Впрочем, я уже успела к этому привыкнуть. Только взгляды эти были не льстивыми и восторженными, как обычно, а… насмешливыми.
Но ни обдумать это, ни даже толком удивиться я не успела. В аудиторию вошла магистр Бельмани. Глаза её метали молнии — давненько я не видела её в таком ужасном настроении.
— Миларис Тарсен, — громко объявила она. — К доске, отвечайте задание.
Вот тут-то я действительно удивилась.
Чёрт, и как же невовремя!
Обычно я успевала подготовиться к занятию, а тут… Было чертовски обидно, и всё же я вышла к
