Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
видели этого человека раньше?
Нина немного подумала.
– Я не знаю, – ответила она. – Я могла его видеть, но не узнать. Такое же тоже случается.
– Нина, когда вас нашли, вы перед тем, как потерять сознание, произнесли два слова. Их расслышала Елена Золотарева, которая прибежала на место преступления на крик Павлы Киреевой. Вы сказали «похоронный агент» и потом добавили «я узнала». Кого вы узнали, Нина? Кого назвали похоронным агентом?
Она снова задумалась. Бекетов по лицу молодой женщины видел, какую тяжелую работу ей сейчас приходится проделывать. Эту часть своей профессии он ненавидел. Ну разве дело – мучить несчастного человека с черепно-мозговой травмой, да еще сразу после того, как он вышел из комы? С другой стороны, для поиска преступника показания Нины крайне важны, и время тут имеет значение. Не может он больше ждать, пока ей станет лучше. Не может, и все тут.
– Я не знаю, – наконец неуверенным голосом произнесла Нина. – Я видела нападавшего всего мгновение, но почему-то у меня возникла ассоциация с похоронным агентом, который приходил к нам в дом, когда погиб Володя.
– Вы его знаете? Можете назвать фамилию, имя, отчество или хотя бы фирму, в которой он работал?
– Нет. Разумеется, он тогда представился, но я не помню. Столько лет прошло… Когда Володю нашли, – она сделала паузу, словно захлебнувшись горькими воспоминаниями, и за возврат в это болезненное для нее прошлое Бекетов свою работу ненавидел тоже, – когда мне позвонили из полиции, что он погиб, я сразу собралась и поехала в морг. На опознание. Я еще помню, что не смогла себя заставить позвонить свекрови, чтобы она приехала посидеть с Никитой, потому что верила, что это все какая-то ошибка. Что в морге не Володя. Сын уже заснул, и я решила, что он уже достаточно большой, десять лет, чтобы не испугаться, если нечаянно проснется. Но он не проснулся.
Бекетов не прерывал поток слов, хоть в нем и не содержалось ничего полезного для следствия.
– В общем, после опознания я вернулась домой, совершенно опустошенная, раздавленная свалившимся на нас несчастьем. Никита спал, я села на кухне, налила себе стакан виски, все думала, как я сообщу Марии Николаевне, что ее сына больше нет. И тут в дверь позвонили. Вы знаете, у меня мелькнула совершенно нелепая, безумная надежда, что это вернулся Володя. Я кинулась открывать, несмотря на то что часом ранее своими глазами видела его лежащим на цинковом столе в мертвецкой. Но за дверью стоял совершенно незнакомый мужчина. Тоже одетый во все черное. Сказал, что он похоронный агент, который займется всеми необходимыми формальностями.
– Откуда он взял ваш адрес?
– Я тоже его об этом спросила. Он ответил, что в больнице дали. Я не удивилась, потому что знаю, что врачи часто сливают информацию об умерших похоронным конторам, с которыми сотрудничают. За деньги, разумеется.
Да, про такую практику Бекетов, к сожалению, тоже знал. Глупо обвинять стервятника, что он питается падалью, если такова его природа.
– И что, вы действительно заказали этому человеку организацию похорон?
– Нет. Нам же не разрешили сразу похоронить Володю, пока шло следствие. Нам отдали тело только на десятый день, после всех необходимых экспертиз. К тому моменту этот человек уже растворился, исчез в туманной дали. Видимо, не хотел столько времени ждать, а может быть, не желал связываться с криминалом. Я была ему благодарна, потому что в ту, первую, самую ужасную ночь он был со мной и мы все разговаривали, разговаривали, разговаривали. Под утро он ушел, и больше я его не видела. Я даже не знаю, почему вспомнила его в момент нападения. Может быть, потому что он тогда тоже был во всем черном?
То ли от потраченных усилий, то ли от горьких воспоминаний, но Нина совсем выбилась из сил. У нее даже испарина выступила под обхватывающей лоб повязкой. Бекетов попрощался и ушел, оставив ее одну, и она тут же уснула, а когда проснулась, ей сообщили, что ее переводят в палату.
Точнее, перевозят. Транспортировали ее на той же кровати, на которой она лежала в реанимации. Палата оказалась одноместной, просторной, светлой. Нина разглядела холодильник, телевизор, кондиционер и вход в отдельный туалет. Правда, ненужный, поскольку вставать ей категорически запретили.
– Ничего себе условия! – воскликнула она. – Как в санатории.
– Ваш друг оплатил вам VIP-палату, – сообщила ей медсестра, уже другая, не реанимационная, а работающая здесь, в отделении. – И отдельный сестринский пост, так что до утра за вами буду наблюдать я. Вот кнопка вызова, если понадоблюсь, хотя я буду заходить каждые десять минут.
Нина по-прежнему ничего не понимала. Нет у нее друзей, способных потратить на ее лечение целое состояние. Впрочем, разгадку долго ждать не пришлось. Дверь открылась, и в палате появился Вадим Горелов собственной персоной. В руке он держал огромный букет роз. При виде бледной, но живой Нины лицо его исказилось от волнения.
– Господи, какое счастье, что вам лучше. Первые дни я… мы чуть с ума не сошли. Врачи сначала не давали никаких прогнозов, а потом эта кома…
Он выглядел таким взволнованным, что в голову Нины волей-неволей поползли нехорошие подозрения. С чего бы это ему так за нее переживать? А не Горелов ли тот самый человек, ударивший ее по голове и проломивший череп? Врач сказал, что он дежурил под дверями реанимации, да так, что его даже ночью не могли отправить восвояси. Не означает ли это, что Горелов хотел быть первым, кто окажется рядом после того, как она придет в себя? Для чего? Чтобы узнать, что она помнит? Или для того, чтобы закончить начатое…
Видимо, на лице ее отразились следы этих мыслей, потому что визитер аж отпрянул с видимым огорчением.
– Нина, вы что, меня боитесь?
– Опасаюсь, – хрипло подтвердила она.
– Это ничего, – с несколько фальшивым энтузиазмом отозвался он. – В вашем положении это совершенно естественно. Нина, вы видели, кто на вас напал? Кто такой «похоронный агент»?
Немного поколебавшись, Нина повторила ему свой рассказ следователю Бекетову. В конце концов, в ее воспоминаниях нет ничего опасного, поскольку напавшего на нее человека она действительно не узнала.
– Как моя семья? Вы их видели?
– Я встретил их на вокзале. – Нинино лицо отражало все испытываемое ею недоумение, поэтому Горелов поспешил объяснить: – Поезд пришел рано утром, Татьяна волновалась, что ваша свекровь может растеряться в сутолоке, и я сам вызвался за ними съездить.
Нина хмыкнула. Коренная петербурженка Мария Николаевна Невская никак не могла растеряться на вокзале, пусть даже и столичном. И приложением службы такси пользоваться умела.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
