что скоро снова выйдут на стены. Возможно, в последний раз.
Мимо пробежал мальчишка-посыльный, его дыхание было сбивчивым, а в глазах плескался страх и надежда одновременно. Он нес приказ офицерам, но его руки дрожали, как у человека, который не верит, что успеет передать последнее слово.
Дальше, в одном из боковых залов, стояли женщины, старики и раненые.
Храм.
Временный, созданный из простой кладовой, куда принесли старый алтарь и несколько свечей.
Люди молились.
— О, Великие духи, не оставьте нас… — доносились слова.
Кто-то шептал про себя, кто-то плакал, кто-то просто сидел на коленях, закрыв лицо руками, отчаянно пытаясь поверить, что это не конец.
Священник, худощавый мужчина с седыми волосами, читал молитвы, но его голос дрожал. Он тоже знал — молитвы не остановят осаду.
Но, возможно, помогут тем, кто уже не надеется.
Я замедлил шаг, наблюдая.
Они молились не только за себя.
Я видел губы, шепчущие имена.
Сыновья. Мужья. Братья.
Те, кто сейчас стоял на стенах и, возможно, уже не вернётся назад.
Я сжал кулаки и пошёл дальше.
В другом конце коридора раненые лежали на тряпках и одеялах, стоны боли глухо заполняли помещение.
Женщина в пропитанном кровью платье давила рану молодому парню, тот хрипел, но держался, его пальцы были сжаты в кулаки до белизны.
Мимо пробежала целительница, её фартук был испачкан в крови, а лицо выражало усталость, граничащую с отчаянием.
Я понял — ресурсы на исходе.
И этот бой может стать последним.
Я продолжил идти, вышел в центральный двор, где войска собирались в резервы, готовясь к следующему бою.
Стражники направлялись к своим отрядам, офицеры раздавали последние указания.
Наверное, подобной прогулки не хватает авторам или демиургам, чтобы увидеть, что происходит после их мимолётного штриха. Как одно небрежное решение, одна деталь, одна поправка в сюжете может стать приговором для сотен, для тысяч.
Я прижался к холодной стене замка и заплакал.
Тихо.
Беззвучно.
Эмоциональное напряжение разрывало меня изнутри.
Я не герой.
Не герой.
Я не был тем, кто идёт в бой с гордо поднятой головой, кто с сияющим клинком ведёт армию к победе. Подобные сражения не для меня.
И пусть в моих руках была огромная магическая сила — она не помогала.
Я сжигал, уничтожал, разрывал ряды врагов по ту сторону стен, обращал их в пепел, но этого было недостаточно.
Битва продолжалась.
Люди умирали. Шли дни. Но когда-нибудь это должно было закончиться.
Осада началась. И мы её проигрывали.
Вражеская армия не спешила. Они знали, что у них преимущество — в численности, в ресурсах, в осадном оружии. Их корабли по-прежнему стояли в гавани, готовые подвозить новых бойцов, а мы были заперты внутри крепости, словно крысы в клетке.
Первые тараны достигли ворот.
Огромные, окованные железом, они сотрясали крепость каждым ударом, и даже укреплённые магией створки начали трещать.
Катапульты не прекращали обстрел.
Каждый новый каменный снаряд рушил здания внутри замка, сносил стены, превращал двор в кладбище обломков и тел.
Огонь заполонил дворы.
Горящие стрелы и магические заряды срывались с воздуха, превращая деревянные строения в пылающие факелы. Воду таскали ведрами, но её не хватало.
Стены дрожали от натиска.
Лестницы уже висели на стенах, враги лезли вверх, преодолевая натиск защитников.
— Держать строй! — кричали командиры.
Но держать строй становилось всё сложнее.
Наши бойцы уставали.
Раны, накопившиеся за несколько дней битвы, замедляли их, их удары становились слабее.
Противник же был свежим.
Они меняли отряды, давали передышку своим воинам, нажимая безостановочно.
Маги истощались.
Я видел, как их заклинания становились слабее, как щитовые глифы тускнели, больше не выдерживая атак. Один из них рухнул на колени, обессиленный, а через мгновение его голова разлетелась от удара вражеского боевого молота.
Мы отступали.
Медленно. Неорганизованно. Беспомощно.
И тогда ворота пали.
Громкий треск, звук разорванного металла, взрыв, когда деревянные створки наконец рухнули внутрь, распахнув крепость для врага.
— Внутрь! Уничтожить их всех! — раздался победный крик нападающих.
И волна вражеских воинов хлынула в крепость, заливая дворы лавиной стальных доспехов и боевых кличей.
— Отступаем в цитадель! — донёсся голос Юрке.
Мы теряли позиции.
Воины падали один за другим, те, кто ещё стоял, просто не могли сдерживать натиск.
Крепость пала.
Крепость пала, но бой ещё не закончился.
Я стоял во дворе, дыхание тяжёлое, руки в крови — чужой и своей. Меч в одной руке, магия пульсирует в другой.
Враги хлынули через разрушенные ворота, заливая пространство потоком брони, стали и ненависти. Они не просто нападали, они добивали нас, истребляли, как будто мы уже проиграли, и теперь оставалось только зачистить поле битвы.
Но я ещё был здесь.
И я не собирался просто стоять и смотреть, как нас режут, как добивают раненых, как топчут павших.
Первый враг бросился слишком поспешно — я перехватил его выпад, резкий разворот, меч прошёл по его горлу, и он рухнул, булькая в собственной крови. Второй оказался быстрее, но вспышка огня, вырвавшаяся из моей ладони, превратила его в пылающий факел, прежде чем он успел нанести удар. Клинок, огонь, уклонение, магический выброс — мои движения стали автоматическими, инстинктивными, отточенными до предела.
Но врагов было слишком много. Лезли со всех сторон, окружали, заставляли отступать, давили числом. Я отбил удар, ещё один, двое, трое — меч вошёл в тело очередного, но в тот же миг почувствовал, как копьё со свистом рассекло воздух, вскользь пропоров бок. Боль резкая, но приглушённая адреналином. Уклонился, парировал, магией сбил очередного, но замешкался на долю секунды. Ошибка.
Удар. Лезвие меча вошло в плечо, разрывая мышцы, холод металла пронзил кость. Я взревел, выкручиваясь, другой рукой схватил врага за лицо, и магия сработала — его череп лопнул под вспышкой силы, разбрасывая ошмётки. Но времени не было. Следующий удар пробил щит, клинок вошёл в бок по самую рукоять. Колени подогнулись, дыхание сбилось, зрение заполнилось тьмой по краям.
Ещё один удар. Спина пронзена насквозь. Лёгкие заполнились кровью. Я захрипел, но не упал. Кровь стекала по губам, магия пыталась зажечься в пальцах, но уже не слушалась. Враги сомкнулись вокруг. Меч выпал из ослабевших пальцев, и я, наконец, рухнул на колени. Всё смазалось, звуки битвы отдалились, стали приглушёнными, как будто я погрузился под воду. Мир замедлился. Последнее, что я увидел — небо, затянутое дымом и пеплом.
И я открыл глаза.
