рассказал, а не староста, – Вадим возразил. – Может, он и не виделся со старостой то, а ты ему поверил. Может, он просто поиздеваться над тобой хотел? Хотел снова своих сыновей на моём фоне лучше сделать, чтобы ты ему завидовал.
– Вадим… Что ты говоришь такое… – испуганно охнула Любица.
– На одном языке разговариваем, матушка, понимать должны, – ответил ей сын.
– Ты как с матерью разговариваешь! – теперь Стоян вовсе вскочил на ноги от злости.
Но и Вадима недоверие родителей рассердило.
– А вам не стыдно верить каждому встречному, а своему сыну родному нет?! – парировал он.
– А с чего тебе верить, когда ты врёшь нам каждый день! – рявкнул отец. – Соседи о том, где ты шатаешься побольше нашего знают! Мы только от них о тебе и слышим постоянно! От работы отлыниваешь! Дома появляешься только к вечеру! Будто мы с матерью тебя кормить обязаны просто так! А теперь ещё и огрызаешься!
Стоян уже давно достиг той точки, когда его чаша терпения переполнилась, а теперь он намеревался вылить всё её содержимое на сына.
– И ты бесишься только с того, что узнал, что твой сын к ведьме пошел? – Вадим нахмурился. – Так не стоило бы порадоваться, что она желание выполнит, и ты больше не будешь иметь под боком такого бесполезного сына!
Терпеть дальше Стоян уже не мог. Он вышел из-за стола, сжав кулаки и, прежде чем Вадим успел хоть как-то отреагировать, ударил его по лицу. Парнишка повалился на пол, удивляясь тому, что мельник всё же поднял на него руку. Он был просто уверен, что Стоян ничего не сделает!
– Ведьма твоя обманщица! – Стоян навис над ним, как гора. – Она без выгоды для себя ничерта не делает! А если делает, то непременно обманет! Мать вот твоя к ней ходила!
– Стоян! – Любица прикрыла рот ладонями, побледнев.
– И что ты думаешь?! – но мельник проигнорировал жену. – Она просила сына, а получился ты! Недоразумение!
Вадим сел на полу, зажимая ладонью кровоточащий нос. Он попытался осознать ту информацию, которую отец от злости выпалил лишь затем, чтобы унизить сына ещё больше. Так вот почему мельник ведьму так ненавидит? Он и сына то за человека не считает, ведь он родился только благодаря магии Тихомиры. Иронично выходило и то, что мельник буквально признался сейчас, что ни одного из своих детей не любит. Он всегда мечтал только о сыне, а как он его не устроил, хотел нового родить, но выходили лишь девчонки, которые ему точно были не нужны. Вадим сомневался, что его сестры сейчас поняли эту истину.
– Не хожу я к ведьме твоей, – выплюнул тихо Вадим, вновь утирая кровь и чувствуя, как она стекает ему в горло, отчего дышать пришлось ртом.
Стоян молча сжимал и разжимал кулаки, будто решая ударить ли сына ещё раз или хватит с него? Остальные не смели сдвинуться с места, напуганные гневом отца, а Есения и вовсе успела нырнуть под стол и закрыть уши ладошками.
– Завтра с утра пойдешь хлев чистить, – сквозь стиснутые зубы сказал Стоян. – И только попробуй сбежать. Коли узнаю, что ты мне соврал насчет ведьмы – домой можешь не возвращаться! В наказание без ужина сегодня останешься!
Мельник отвернулся от сына и вернулся за стол. Только после этого Любица подлетела к Вадиму, жутко бледная. Она помогла ему встать и довела до лавки, где он обычно спал, а потом кинулась прочь, но спустя мгновение протянула ему мокрую тряпку.
– Вот, зажми нос, – тихо сказала она.
Вадим послушно прижал предмет, который стал довольно быстро пропитываться кровью, ловя на себе испуганные взгляды сестер.
– Оставь его! – рявкнул Стоян. – Заслужил!
Любица вздрогнула и вернулась к столу, продолжая на него накрывать. Никто теперь не смел больше смотреть на Вадима, словно не существовало его вовсе, но парнишке было плевать. Внутри разгорался гневный огонь, требующий хоть немного справедливости. Как ему теперь быть? Ещё две сказки нужно прослушать. Не прийти он не может, но Стояну на это плевать. Единственное решение – не возвращаться завтра домой, как и сказал мельник, но где же тогда Вадиму ночевать? Он прикрыл глаза и откинул голову немного назад, отчего кровь из сломанного носа хлынула в горло сильнее. Вадим сглотнул, стараясь не подавиться. Худшего развития и представить было невозможно. И кто его за язык тянул? Зачем отца начал злить? И всё же… Он родился потому, что Любица к Тихомире ходила… Ему и существовать то не положено?
Вся семья поужинала в тишине, но Вадиму не было обидно за то, что его не покормили – Тихомира всё равно есть запретила сегодня. Кровь всё же остановилась, но нос неприятно ныл, однако Вадим игнорировал это. Он улегся на лавку, отвернувшись к стене и думал лишь о том как бы ему завтра сбежать. Если Мила или Олеся увидят, что он ушел, то первыми же на мельницу побегут отцу жаловаться. А как быть с Дариной, которая обещала его проводить? И что будет, если завтра он не придет к ведьме? Думать об этом было безумно страшно.
– Вадим, – над ухом раздался писклявый шепоток. – Вадим?
Маленькие ручки осторожно схватили его за руку и слегка потрясли. Вадим сел и с удивлением уставился на Есению, в глазах которой читался страх и блестели слезы.
– Вадим, не ходи к ведьме больше, – зашептала она.
Он открыл рот, чтобы сказать, что и не собирался туда ходить, но Есения принялась всхлипывать и утирать слезы. Сердце Вадима сжалось. Он осознал, что сейчас не сможет ей соврать. Она так долго с ним не разговаривала, а теперь сама пришла, не боясь даже того, что отец может наругать.
– Не могу, – выдохнул он так же тихо, чтобы не будить родителей.
– Но тогда батюшка тебя снова бить будет, – Есения стала всхлипывать чаще, хотя явно старалась не реветь. – А я не хочу… Не хочу… Чтобы ты, как Мокшаааа…
Она не выдержала, и крупные слезы покатились по её щекам, а слова потонули в плаче. Вадим поспешил прижать сестру к себе, пытаясь неуклюже успокоить её, обнимая и гладя по голове.
– Тише, тише, – шептал он ей на ухо. – Всё хорошо будет. Пойми, что если я к ведьме не пойду, то намного хуже будет. Она мне сама так сказала. Батюшка меня не убьет, а она может. Ты только не говори ему…
– А ты… Ты попросишь её, чтобы батюшка тебя больше не бил? – успокаивалась Есения. – Она же может так сделать?
Девочка отстранилась и уставилась на Вадима своими ясными голубыми глазами.
