присыпанные жемчужным порошком из рога единорога. Благодаря этому порошку на моей коже мягкими бликами проступали сложные, витиеватые узоры. Они сменяли друг друга, как в калейдоскопе, но неторопливо и тягуче. Мода на такие узоры, поцелуи луны, как их называли, только-только зарождалась, а потому вызывала любопытство у мужчин и жгучую зависть у женщин.
В волосах, уложенных в пышное каре, сверкали нанизанные на нити золотистые драконьи чешуйки: украшение настолько же редкое, сколько и дорогое. Их чарующий свет играл на моих ярко-красных, как пламя, волосах, притягивая взгляд и завораживая. Ненавязчивый макияж от ворожеи в третьем поколении обещал продержаться весь вечер, несмотря на духоту зала для торжеств.
Вслед мне оборачивались так, что еще немного и свернули бы себе шеи. Кто-то приподнимался с места, жадно рассматривая то ли меня, то ли мой наряд. Кто-то с недоумением спрашивал у соседей «Кто это? Мы ее знаем?». Несмотря на внешнее спокойствие, внутри я умирала от страха и волнения. Я ощущала себя смелым зайцем, идущим мимо лениво развалившихся львов.
Семь… Шесть…Пять…
Когда до стола с одногруппниками осталось всего несколько шагов, я вычленила в толпе нужное лицо. С возрастом оно потеряло большую часть своей магнетической красоты, но все еще оставалось довольно привлекательным. Его обладатель, как и все присутствующие, смотрел на меня со смесью удивления, восторга и плохо читаемой зависти. Губы, о которых я грезила все шесть лет учебы, сложились в потрясенную улыбку.
Четыре… Три… Два…
Кто-то назвал мое имя, и Дилан растерянно повторил:
— Эви? Эви Хоуп?
Один.
Я встретилась взглядом с Диланом, с первым красавцем академии, когда-то укравшим мое сердце.
Глава 3.2
Эви Хоуп. Десять лет назад
На улице валил снег. Пушистые хлопья облепили серый плащ с меховым подкладом, налипли на невысокие сапожки и перхотью рассыпались по ненавистным русым волосах. Я предпочитала закручивать их в «гульку» на макушке и украшать заколками с разноцветными перьями, чтобы хоть немного придать яркости тому мышиному цвету, который по недоразумению достался мне в магическом мире.
Я пронеслась по холлу с высокими колоннами и купольным потолком, остановилась ненадолго у подножия лестницы и протерла запотевшие очки. В этот момент рядом, едва не задев лицо, пролетело что-то легкое и небольшое. Водрузив очки на нос, я присмотрелась: у ног лежал смятый в ком лист, вырванный из тетради. Чуть выше, на первом из пролетов круговой лестницы, стояла компания Дилана и горячо что-то обсуждала. Меня они не заметили.
Поколебавшись, я неуверенно расправила смятый лист с чужой контрольной по алхимии. Кое-где чернила расплылись, будто их пытались вытравить магией, но я все равно прочитала фамилию Дилана и разглядела оценку с припиской нашей преподавательницы: «Три балла из десяти, Норк. Займитесь учебой, мое терпение не безгранично».
Я вновь вскинула голову и прищурилась. Дилан, стоящий у витых перил, скрестил руки на груди и мрачно глядел куда-то в даль. Широкие плечи поникли, а мужественная челюсть, которой восхищалась половина академии (половина ее женской части, во всяком случае) напряглась. Его дружки, которых и я, и другие за глаза называли, подпевалами, что-то оживленно ему втолковывали.
Я перекинула сумку с учебниками с одного плеча на другое, и, держа в ладони лист с контрольной, принялась подниматься по высоким ступеням. Мне навстречу неслись студенты, и этот поток напоминал стадо буйволов, бегущих на водопой. Приходилось лавировать в этом хаосе, поэтому до Дилана и его компании я добралась не сразу. Сначала до меня донеслись голоса его дружков:
— Да эта мымра исключит тебя, к пророку не ходи!
— Дилан, бро, тебе надо что-то делать.
— Реально! Экзамен уже через два месяца.
На слове «экзамен» я замедлила шаг и позволила обогнать себя паре первокурсников (их легко было вычислить по форме, необходимость носить которую более взрослые студенты игнорировали). Что-то, возможно, надежда, шевельнулась в душе и заставила призадуматься. Мысли в панике замелькали, быстро сменяя одна другую. Прежде чем я успела все обдумать, ноги сами принесли меня к перилам, возле которых стояла компания Дилана.
— Чего тебе, Хоуп? — раздраженно бросил Энтони, самый задиристый из всех них. – Перепутала нас с кем-то?
Мы с Энтони учились в одной группе, так что мое имя он знал. А вот Дилан, хоть и был с нами на одном факультете, но выбрал другую специализацию, потому мы виделись с ним лишь на общих парах, таких как алхимия.
— Я бы сказал с друзьями, — фыркнул второй подпевала, Марк. Он тряхнул фиолетовой челкой, томно падающей ему на глаза, и добавил: — А, погоди, у нее и друзей-то нет, не с кем перепутать!
Взрыв мужского смеха почти оглушил и заставил втянуть голову в плечи. Но на чистом упрямстве я протянула Дилану подобранный лист с контрольной.
— Это твое, — негромко проговорила я.
Дилан, молчавший все это время и даже проигнорировавший выпад своих дружков, забрал у меня смятый ком бумаги. Его пальцы коснулись моих, и по спине пробежала мурашки, а в животе будто бабочки запорхали.
— Да зачем он мне, — буркнул Дилан. — Зря подобрала.
Замахнувшись, он хотел снова отправить в полет письменное свидетельство его неудачи, но не успел.
— Я могу помочь.
Дилан резко обернулся. Его вытянутая рука все еще сжимала бумажный ком, так и не доведя пасс до конца.
— Ты?
На мне скрестились четыре шокированных мужских взгляда. Я торопливо, будто слова жгли язык, выпалила:
— Мой средний балл по алхимии — девять с половиной. Я одна из лучших на курсе. Дилан переглянулся с дружками. Повисла короткая пауза, которую прервал Энтони:
— Ну, вообще-то, эта мышь говорит правду.
Я радостно кивнула. Сумка с учебниками соскользнула с плеча и упала. По каменному полу рассыпались цветные ручки, тетрадки, стикеры и шоколадные батончики. Краска бросилась в лицо (наверняка сделав мои прыщи еще более заметными). Я присела на корточки и принялась собирать свои вещи. Почти сразу на мое запястье легли теплые мужские пальцы. Такие изящные, что я сразу догадалась, кто их обладатель.
— Правда, поможешь? Натаскаешь меня по алхимии, чтобы я не завалил экзамен?
Дилан, тоже опустившийся на корточки, впервые в жизни смотрел на меня, а не сквозь меня. От его близости (или, возможно, аромата его духов) кружилась голова. Сердце застучало, как бешеное. С трудом веря в свое счастье, я снова кивнула.
Красивое лицо Дилана с
