*
— Ну, что там? Что Пётр Семёнович сказал? — Ванька пытливо заглядывал в хмурое лицо бригадира, а Шурик рот открывать не торопился.
— Что Семёныч сказал? — неожиданно встрял инженер и вскинул на Ширяева такой сердитый взгляд, будто во всём этом цирке виноват был исключительно Ванька. — Что по статье нас всех уволит, вот что сказал…
— За что? — Иван и Санька удивлённо переглянулись.
— За пьянку на рабочем месте… — проворчал Шурик, уже практически с ненавистью глядя на волшебный хрустальный гроб. — Чтобы мы его так больше не позорили!
— Так мы же трезвые, — опешил Санька.
— А вот он так не думает, — развёл руками бригадир. — После всего, что мы ему наговорили, Семёныч решил, что мы тут все вместе того… А поскольку Семёныч нашему председателю родной брат, то сейчас он ещё и в контору позвонит, Макару на нас нажалуется.
— Вот дела! — ахнул Ванька.
— Ага, дела, — вздохнул Никитич. — Надо было тебе Ванька эту красоту сказочную прикопать обратно потихоньку и помалкивать. А теперь чего? Теперь уже поздно вздыхать. Даже если скажем, что ничего тут не было, и мы пошутили, за шуточки такие тоже всем влетит.
— Куда ж прикапывать, ты чего говоришь, Вася! — ахнула за их спинами Лариса, не отлипавшая от хрустального саркофага. — Разве можно? Глянь, краля какая! А платье-то, платье… Отродясь такой гипюр не видала! Она же как из сказки!
— Вот именно, как из сказки, — огрызнулся Никитич. — Никто и не верит в сказки наши!
— Подождите! — Ширяев приободрился мгновенно. — Так надо им доказать!
— Что доказать? — скривился хмуро Шурик, словно у него заныли зубы.
— Всё! — улыбнулся довольный собой Ванька. — Что царевна настоящая, что мы трезвые, что всё на самом деле.
— Вот смекалистый, Ванюха! Вот молодец! — хлопнул его по плечу инженер. — Свезём находку нашу в деревню и председателю покажем. Пусть они там думают, что с эти икспанатом музейным делать. И нас пусть хоть обнюхивают, пусть знают, что тут никто ни капли!
Шурик просиял от такой идеи.
— Дело говоришь! Санька, дуй за ЗИЛком! Загрузим сейчас красоту эту и отвезём с председателем знакомиться. Так, мужики… Давайте все вместе берём и тащим этот ящик туда, к дороге ближе!
Резную каменную крышку быстро водрузили обратно на саркофаг. Взялись все дружно, пачкая натруженные руки в земле. Но сколько не пыхтели, лишь чуть сдвинули, поднять не смогли. Раскрасневшиеся от натуги мужики отступили, почёсывая затылки.
— Этак мы пупки надорвём, — хмыкнул Толик, паренёк из городских.
Ширяев хотел было предложить слить хотя бы часть жидкости, из хрустального гроба, чтобы уменьшить вес. Но вовремя прикусил язык. Саньку точно влетит за то, что без разрешения открыл находку.
А ещё… неизвестно ведь, что это за странная водица, меняющая цвет. И неизвестно, что станет с землей там, куда она прольётся.
Хотя… с Саньком же ничего не случилось. Да… Просто с Саньком уже давно всё случилось, видимо. Как говорится, в детстве пять раз подкинули — один раз поймали.
Словом, Ширяев благоразумно промолчал.
К счастью, Василий Никитич быстро сообразил, что так можно до вечера пыхтеть, и велел тащить веревки, и лебёдку.
Дело пошло сразу быстрее. Но возились они ещё долго. Кое-как всё-таки удалось затащить громоздкий каменный ящик в кузов ЗИЛа. Грузовик заметно просел под тяжестью, но потихоньку двинулся.
— Ванька, — махнул рукой Шурик. — Прыгай к Саньке в кабину! Я тут поеду. Будешь сам председателю рассказывать, откудова ты эту девку взял! Остальные работайте! Нам рабочий день никто не отменял…
Вопреки этому распоряжению, вся смена ещё долго стояла на месте и провожала тревожными взглядами грузовик, медленно ползущий по изрытой колеями грунтовой дороге. Переваливающийся с бока на бок ЗИЛок, издали напоминавший большого неуклюжего жука, направлялся в сторону Ржанки.
* * *
Деревня есть деревня! Не успели они явиться в Ржанку, а о том, что случилось, кажется, уже всем было известно.
Грузовик остановился у дома председателя. В это время он всегда заходил домой на обед, горячих щей похлебать.
На крыльцо спешно выкатился полноватый, раскрасневшийся Макар Семёнович, следом Клавдия, его жена, и Васька, внучок. Из-под косматых бровей председатель хмуро разглядывал ЗИЛ и его пассажиров.
— Принимай, Семёныч! — крикнул бригадир, ловко спрыгивая на землю.
— Это чего у вас такое? — председатель подошёл ближе, а за ним подтянулось и с десяток любопытных соседей.
— Так… она… Спящая царевна во гробе хрустальном, — хмыкнул Шурик. — И прежде чем ругаться и крутить пальцам у виска, сам залезь и погляди! Такого ты ещё точно не видел…
Насупившись ещё больше, Макар схватился за железный борт и, пыхтя, вскарабкался наверх. Но с тяжёлой крышкой саркофага он не справился, махнул призывно, чтобы помогли. В кузов заскочило несколько мужиков помоложе, открыли гроб, ахнули.
Тут уж всем любопытно стало — машину облепили со всех сторон, как голуби крышу тока[1]. Кто понаглее да порасторопнее по очереди забирались в машину, охали, ахали, спускались, уступая другим. Кто не мог подняться в кузов, нетерпеливо спрашивали, что там такое.
Народ, как по волшебству, потянулся со всех уголков деревни. Поползи сначала шепотки, потом, уже не таясь, загалдели все разом. Бабка Лидия крестилась и причитала что-то про кару Божью и светопреставление. Семёныч грозил ей пальцем и требовал прекратить пропаганду всяких антисоветских идей.
Ширяев оторопело оглядывался, только сейчас осознавая, какую кашу они заварили. Вокруг них троих собралось плотное кольцо зевак. Каждый односельчанин считал своим долгом непременно задать в тысячный раз вопрос, кто обнаружил дивную находку, и как это случилось, и где, и…
Голова уже шла кругом, хотелось сбежать домой. Но куда-там!
Семёныч сказал, что позвонил в район. Теперь надо ждать комиссию из города. А Ваньке предстоит всё рассказать ещё раз. А у него уже язык болел. Да и ладно…
Зато на всю деревню теперь прославился. Можно ещё месяц, а то и два, со двора во двор гулять — везде накормят и напоят, лишь бы подробности рассказал да попугал от души своими байками.
А потом, часа через два или три, в Ржанку неожиданно въехало несколько армейских машин, громоздких, суровых, пугающих. Солдатики, молодые, совсем зелёные, но весьма серьёзные, высыпали из них и слаженно окружили деревенских, собравших у дома председателя.
Как выяснилось позже, перекрыли и все (или почти все) дороги в Ржанку. Оцепили тот самый квадрат на берегу реки, где велись работы по строительству дороги. Смену опросили, записали личные данные, велели не болтать лишнего и отправили по домам на неопределённый срок. Сказали, дорожные работы пока будут приостановлены. Всё это случилось так быстро и неожиданно, что даже напугало слегка.
Спустя ещё
