обратилась к супругу с просьбой найти для ее сестры Арегунды «уважаемого и состоятельного мужа». «Этим я не буду унижена, но скорее возвышена и сумею еще более преданно служить вам», – сказала она. Услышав эти слова, король, «человек весьма распутный», внезапно начал проявлять к Арегунде недвусмысленный интерес. Посетив девушку на вилле, где она жила, он вернулся к Ингунде и заявил: «В поисках богатого и умного мужа для твоей сестры я не нашел никого лучше, чем я сам. Так знай, что я взял ее в жены, и я не думаю, чтобы это тебе не понравилось». Ингунде только и оставалось, что смиренно ответить: «Пусть мой господин делает то, что ему кажется хорошим, лишь бы твоя служанка [Ингунда] была в милости у короля»24.
За исключением лангобардов с их консервативной правовой системой, общественные порядки большинства германских племен испытывали на себе влияние римской цивилизации и эволюционировали в сторону расширения прав женщин. Примером может служить Бургундская правда, записанная в 474–561 годах, когда контакты с римлянами насчитывали уже три века. В этом своде законов зафиксировано, в частности, что «если мать пожелает иметь опеку [над своими детьми], никто из родственников не может оспорить у нее этого права»25, а «если кто не оставил сыновей, пусть тогда дочь вступит в наследство»26. Близкая по времени Вестготская правда несет на себе следы столь же продолжительного взаимодействия с римскими юридическими институтами и является, пожалуй, наиболее либеральной. Она устанавливает право мужа и жены совместно управлять земельной собственностью – как добрачной, так и нажитой в браке. Последняя считается общим имуществом супругов, и жена может претендовать на свою долю. Если женщина овдовела, за ней остается право распоряжения семейным имуществом и наследством несовершеннолетних детей. Дочери равноправны с сыновьями в вопросе наследования даже в том случае, если родители умерли, не оставив завещания.
Со временем заметное влияние на германское законодательство стало оказывать не только римское право, но и этические принципы, исходившие от церкви (даром что первые христианские правители вроде Хлотаря преспокойно их игнорировали). На женщину уже не смотрели как на вещь, а брак приобретал черты относительно равноправного и устойчивого союза. Закрепленная в Салической правде норма об устранении женщин от наследования была скорректирована в VI веке, когда эдикт короля Хильперика разрешил наследовать землю дочерям (при отсутствии наследников-сыновей). К VIII столетию – концу правления Меровингской династии – взрослые женщины во Франкском государстве освобождаются из-под мужской опеки. Ограничения их прав в области наследования и распоряжения собственностью уходят в прошлое.
Многоженству церковь тоже положила конец. Фриульский собор, созванный по инициативе Карла Великого в 796 году, постановил, что даже супружеская измена не является основанием для расторжения «священных уз»: неверную жену могли подвергнуть наказанию (иногда достаточно суровому), муж имел право ее прогнать, но повторный брак, пока она жива, был исключен. В 802 году Карл Великий распространил действие этого правила на всю свою державу.
При этом самого Карла едва ли можно назвать эталоном семейной морали. Первую жену он по неизвестной причине «отослал», а после смерти пятой предпочел не обременять себя новым браком, а завести четырех наложниц. И тем не менее основатель империи Каролингов обычно изображается как почтенный семьянин, всячески заботившийся о своих многочисленных детях. Он никогда не садился без них за стол и не отправлялся без них в путь: сыновья ехали верхом рядом с отцом, а дочери следовали чуть поодаль. Эйнхард в своей биографии Карла Великого сообщает, что дочери его были очень красивы и он «сильно их любил», однако, «представьте себе, ни одну из них не пожелал отдать в жены ни своим людям, ни чужеземцам; всех он удерживал дома, вплоть до своей смерти, говоря, что не может обойтись без их близости»27. Дочери недалеко ушли от отца: замуж они хотя и не вышли, но вели бурную личную жизнь и произвели на свет несколько незаконнорожденных детей.
Если перенестись на Британские острова, то мы увидим, что ранние англосаксонские кодексы следуют в русле той же традиции: невеста является предметом торговой сделки, женщина воспринимается как собственность. Так, судебник кентского короля Этельберта, составленный около 597 года, вводит дифференцированную шкалу штрафов за внебрачные связи. Человек, обесчестивший28 девушку из королевской челяди, должен уплатить 50 шиллингов. Если речь идет о служанке эрла (представителя знати), взыскание составляет 12 шиллингов, а если о служанке кэрла (рядового свободного общинника), то деяние карается суммой всего в 6 шиллингов. Во всех этих случаях штраф взимается в пользу хозяина служанки. Если же «свободная женщина, носящая локоны [длинные волосы отличали свободную женщину от рабыни29], совершит бесчестящий ее поступок»30, назначается штраф в 30 шиллингов. Наконец, если женщина замужем, то согрешивший с ней мужчина обязан не только уплатить потерпевшему супругу штраф, но и купить ему новую жену. Расторгнуть же брак позволяется по обоюдному согласию: «Если [жена] желает уйти [выделиться из хозяйства мужа] с детьми, она получит половину имущества…Если супруг хочет оставить [детей] при себе, [она получит] такую же часть [имущества], какая полагается каждому ребенку». Если жена родит живого ребенка и муж умрет прежде нее, она получит половину движимого имущества31.
Дочери в англосаксонском обществе обладали правом наследования наряду с сыновьями. Так, король Альфред Великий, завещание которого датируется приблизительно 873–888 годами, разделил свои земельные владения между сыновьями и дочерьми, женой, племянником и другими родственниками. Кроме того, он отписал по 500 фунтов двум своим сыновьям и по 100 фунтов жене и трем дочерям. Одновременно он высказывает пожелание, чтобы земли и в дальнейшем оставались в руках родичей: «Мне более всего угодно… чтобы они перешли к отпрыску с мужской стороны, буде найдется достойный. Ведь мой дед завещал землю свою не по женской линии, но по мужской». Король также оговаривает, что родичи мужского пола могут при желании выкупить земли, завещанные женщинам, при жизни последних; если же этого не произойдет, то после смерти женщин земля обычным порядком перейдет к потомкам по мужской линии. Альфред считает нужным прописать условие о денежной компенсации женщинам-наследницам, подчеркивая, что хочет иметь возможность завещать свои земли «как по женской, так и по мужской линии, по своему желанию»32.
По меньшей мере с X века англосаксонские женщины обладали достаточно широкими имущественными правами и выступали в качестве завещательниц, свободно распоряжаясь своим состоянием. До нас дошло завещание вдовы по имени Уинфледа – богатой аристократки, владевшей имениями в пяти графствах. Документ составлен около 950 года. Часть земельных владений она оставляет дочери, часть – сыну.
