Этот некто понимает, что рано или поздно тело будет обнаружено и что вы передадите пленку полиции. У нее сразу окажется пять подозреваемых, ведь так?
— Как вы сами сказали, Лиз, — усмехнулся я, — это — дикая идея.
— Об этом можете не беспокоиться, — холодно проговорила она, — у меня куча диких идей! Как, например, Стерлинг решил вдруг нанять вас и вашего друга дворецкого? Я всегда полагала, что частные сыщики — сильные ребята, но после того, как Тэтчер так легко вас отделал? — Ее иронический смех болезненно отдался в моих нервах. — Вы выглядели скорее учеником модельера, чем частным сыщиком!
— Я действительно недооценил Тэтчера, — проскрежетал я зубами. — В другой раз этого не случится. Но почему вы решили, что дворецкий — мой друг?
— По тому, как он наставил пистолет на Тэтчера и добился, между прочим, того, что никто не уничтожил пленку.
— Вы чертовски подозрительны, Лиз, — я достал из бумажника письмо, бывшее частью пакета, который ожидал меня в кабинете Уэйленда, и протянул его ей. — Надеюсь, вы знаете его подпись?
Она быстро прочитала записку и вернула ее мне.
— Она выглядит подлинной. Но тот, кто подделал так ловко голос Стерлинга, мог, вероятно, проделать то же самое и с подписью.
— И откуда в вас столько змеиного яда?! — вздохнул я.
— Вы легко можете доказать свою порядочность, Дэнни, — небрежно проговорила она. — Или отдайте мне пленку, или уничтожьте ее на моих глазах.
— Забавы забавами, — пробурчал я, — но — как один сиамский близнец сказал другому — то, что вы просите, невозможно.
Она пожала обнаженными загорелыми плечами.
— Не так уж и многого я прошу, Дэнни. В любом случае эта запись — подделка. — Розовый кончик ее языка смочил широкую верхнюю губу, а ее тлеющие темные глаза вдруг зажглись огнем. — Я — девушка практичная и с радостью отплачу одолжение самым практичным образом.
— Это соблазнительно, — сдержанно ответил я. — Но человек заплатил мне тысячу долларов за сохранение этой пленки от людей вроде вас.
— Ну что ж, как говорится, нельзя побеждать всегда, — Лиз поднялась. — Могу я воспользоваться ванной комнатой?
— Разумеется. Вход в нее через спальню.
Она протянула руку, чтобы взять с дивана украшенную камнями сумочку, и на какое-то время, казалось, остановилась. Я видел, как ее пальцы охватили край сумочки, и ждал, когда она ее поднимет, но какую-то долю секунды ничего не происходило. Затем она подняла сумочку' обеими руками и прижала ее к своей оголенной груди. Неожиданная пауза объяснялась, видимо, каким-то оптическим обманом, подумал я. Может быть, мне следовало срочно обратиться к врачу и проверить свою печень?
— Я не задержусь, Дэнни, — она одарила меня снисходительной улыбкой и вошла в спальню.
Я воспользовался паузой, чтобы налить еще, и снова уселся в кресло. Через пару минут я услышал, как она позвала меня мягко и ласково. Я повернул голову в тот момент, когда она вышла из дверей спальни и направилась в мою сторону. Скромное выражение ее лица было притворным. Она все еще прижимала сумочку к груди, но общий ее вид отличался в корне от прежнего: металлические нагрудники исчезли.
— Иногда они начинают жать, — прошептала она, — и мне хочется побыть на свободе.
Ее конусообразные груди выступали вперед почти под прямым углом, а их молочная белизна была в разительном контрасте с окружающим бронзовым загаром. Они мягко покачивались в такт каждого ее шага, и я обратил внимание на упругую твердость маленьких сосков. Она остановилась в двух шагах от меня, и неожиданно для самого себя я поднялся на ноги.
— Я подвержена неожиданным решениям, — произнесла она грудным голосом. — Сейчас я решила сделать вам одолжение, Дэнни, не требуя ничего взамен. Просто чтобы показать, что я не сержусь на вас за пленку.
— Вы подсмотрели мои мечты, — просипел я.
— Отвернитесь на минутку, — прошептала она. — Девушка чувствует себя чертовски неудобно, снимая штаны на глазах у мужчины.
Я отвернулся, и через долю секунды объяснение той доли секунды, когда время, казалось, замерло, взорвалось в моей голове. Мои рефлексы опередили мое сознание, и я очутился на четвереньках. Над головой у меня что-то страшно просвистело, затем послышался прерывистый вопль Лиз, ее колено задело мое плечо, и она растянулась лицом вниз на сиденье кресла. Сумочка вылетела из ее рук и грохнулась на пол с тяжелым хрустом. Когда я поднял ее и взвесил в руке, меня охватила радость от того, что она не попала туда, куда метила Алисия. Внутри сумочки оказалась куча серебряных долларов.
Брюнетка оставалась все в том же положении: с лицом, погруженным в подушку кресла, и торчащим вверх задом. Она неожиданно разразилась шумными рыданиями. Я же подумал, что, если кто-то и имел право расплакаться от облегчения, так это был я.
— Заткнись! — сказал я и с силой ударил ладонью по ее белому сатиновому заду.
Она испустила пронзительный вопль, и ее рыдания стали еще громче. Я сел на диван и, чтобы скрасить ожидание пока она успокоится, выпил сначала содержимое своего стакана, а потом и ее. По прошествии чертовски долгого времени рыдания перешли в сопение. Она наконец поднялась на ноги и медленно прошаркала в мою сторону. Выглядела она так, как могла бы выглядеть героиня «Тысячи и одной ночи» на тысяча второе утро. Ее глаза покраснели, щеки были покрыты пятнами и слезами, она съела почти всю губную помаду. Ее нагота уже не казалась сексуальной, а лишь выражала жалкую уязвимость. Я бросил ей белый сатиновый плащ. Она быстро накинула его на себя, затем охватила свою грудь руками, словно пыталась защититься таким образом от ненормального насильника.
— Это было очень больно, — пожаловалась она.
— Ты чуть не убила меня своей сумочкой, — резонно отпарировал я.
— Если бы только ты отдал мне пленку, этого бы не случилось и мы могли бы заниматься сейчас любовью, — проворчала она.
Логика, подумал я, имеет для женщины примерно ту же ценность, что лифчик для мужчины: и та, и другой знают об их существовании, но какой, черт возьми, им от этого толк?
— О Боже! — простонала она. — Я, должно быть, выгляжу так, что даже кошка на меня не польстилась бы. Дайте мне мою сумочку — я пойду приведу себя в порядок.
Вынув прежде кучу больших монет, я неохотно вернул ей сумочку.
— Не задерживайтесь надолго в ванной комнате, Лиз. По возвращении вы мне расскажете, почему так жаждете заполучить эту пленку.
— Хорошо! — ответила она усталым голосом. — Все, что, черт возьми, тебе будет угодно, Дэнни!
Уже через пять минут она вышла из спальни. Волосы ее были тщательно причесаны, лицо —
