Сегодня приходил полицейский и расспрашивал о вас.
Штефан подхватил Марту за руку, и они почти бегом бросились в свой номер.
Прежде чем уйти, Штефан на мгновение задумался. Затем достал из кармана плаща вальтер Крюгера, снял его с предохранителя и сунул в боковой открытый клапан одного из чемоданов. Затем они добежали до ближайшего запасного выхода. Штефан с чемоданами первый выскочил на улицу.
Все показалось спокойным. Но неожиданно из-за угла вышел незнакомец в кожаной куртке с парабеллумом в руке. Он негромко сказал по-немецки:
– Руки вверх. При малейшем движении стреляю без предупреждения.
Штефан спросил:
– Но чемоданы поставить можно?
– Можно, – спокойно разрешил немец. – Я сказал, подними руки! – прикрикнул он на Марту.
Та судорожно всхлипнула, и у нее подкосились ноги. Она пошатнулась и инстинктивно сделала шаг к стене, пытаясь опереться на нее.
– Не двигаться! – резко приказал незнакомец и перевел пистолет на Марту. В этот момент рука Штефана стремительно скользнула в карман чемодана, и оглушительно прогремел выстрел.
Немец удивленно схватился за грудь и рухнул на землю. Марта вскрикнула и опустилась на корточки у стены. От грохота выстрела и порохового дыма она явно пережила шок.
Штефан схватил ее свободной рукой за шиворот и встряхнул:
– Хватайся быстрей за пояс моего плаща, и побежали.
Он кинулся узкой улочкой к площади, где всегда стояли такси. За ним, как собачка на поводке, семенила на негнущихся ногах Марта.
Глава 2
Запутывая следы
Как и рассчитывал Штефан, на площади оказалось свободное такси. Он объяснил молодому водителю, что его жена никак не могла распрощаться с родственниками и они опаздывают на поезд. Таксист заверил, что доставит их на вокзал кратчайшим путем. Марта продолжала трястись и сдавленно рыдать. Водитель начал тревожно поглядывать на нее.
Штефан обнял Марту и воркующим голосом уговаривал ее по-венгерски:
– Ну что ты, милая, ничего с нашим малышом не случится. Погостит он месяц у мамы.
Водитель успокоенно улыбнулся:
– Моя тоже, когда уезжаем в отпуск и оставляем девочку у родителей, не находит себе места.
Марта удивленно уставилась на Штефана. Она не понимала слов, но любящие нотки в его голосе не могли ее обмануть.
– Молчи, – тихо прошептал он и начал нежно чмокать ее в щеку и губы. Он заметил, что девушка перестала всхлипывать, все более увлеченно отвечая на его поцелуи.
«Пора прекращать реанимацию», – решил Штефан.
На вокзале он купил два билета до Загреба. Затем быстро потащил Марту в сторону от перрона поездов дальнего следования по каким-то переходам и лестницам, пока они не оказались у старенького паровоза с тремя небольшими вагонами. Девушка поняла, что они поедут на пригородном поезде. То, что происходило дальше, показалось ей фантасмагорическим калейдоскопом: междугородние автобусы, пригородные поезда, такси, маленькие провинциальные городки. Все это время единственной реальностью, связывающей ее с внешним миром, был локоть Штефана, в который она вцепилась мертвой хваткой.
Бешеная гонка приостановилась только на небольшой станции у границы с югославской провинцией Словения. Отсюда можно было добраться до водолечебницы в словенском городе Раденцы. Но последний автобус уже ушел. На остановке скучал таксист, не утративший надежды подхватить кого-либо из опоздавших пассажиров. Он радушно встретил «путешественников», пообещав с комфортом доставить их в Раденцы.
Штефан знал, что именно здесь находится небольшой пограничный переход, где не придираются к пассажирам, следующим на лечение.
Действительно, в машину заглянул пожилой добродушный пограничник и спросил:
– На воды в Раденцы?
Штефан объяснил, что везет на радоновые ванны жену.
– Удачного лечения, – пожелал пограничник, закончив тем самым все формальности.
На югославской стороне никаких вопросов не последовало. Штефан обнял Марту:
– Поздравляю. Мы все-таки добрались до Югославии. Я немного отдохну. Советую и тебе подремать. Ехать еще долго.
Она почувствовала его спокойное дыхание, и у нее неожиданно вырвалось:
– Отдыхай, любимый.
Девушка смотрела на его усталое лицо и думала: «Сколько же мучений тебе пришлось вытерпеть из-за меня. А я вела себя иногда как дурочка. Но я ведь о тебе почти ничего не знаю. Кто ты на самом деле? Что у тебя за важные дела в Америке? Почему ты до сих пор не женат?»
Штефан, видимо, почувствовал на себе ее взгляд и спросил:
– Что-то не так, Марта?
– Нет-нет, – поспешно успокоила она его. – Просто ты мне дважды спас жизнь, а я о тебе ничего не знаю. Ты такой замечательный человек и до сих пор не женат. Почему?
Штефан снова прикрыл глаза и пообещал:
– Доберемся до Раденец, и я тебе все расскажу. Время настало.
Часть XVIII
Воспоминания о прошлом
Глава 1
Увлечения молодости
Штефан думал о том, что же ему рассказать Марте. То, что было можно, не отличалось чем-то занимательным. В памяти стали всплывать картины далекого детства и молодости, проведенные в сибирском городе на большой реке.
Отец, ветеринарный врач, держал небольшую лечебницу на окраине. У них было две лошади, на которых отец и его фельдшер Иштван поочередно разъезжали по окрестным селам, врачуя у крестьян домашний скот. Профессия ветеринара нередко становится предметом шуток, но Алексей, так звали на самом деле Штефана, был свидетелем того, как крестьяне на коленях умоляли отца спасти единственного кормильца – корову или лошадь. Доходы семьи были небольшими. Поэтому коротким сибирским летом все отправлялись на заготовки: косили сено для лошадей, пилили дрова, собирали грибы и ягоды, ловили рыбу. Алексей мастерски научился ездить на лошадях. Стал заядлым рыбаком. Но, что самое главное, блестяще выучил с помощью Иштвана венгерский язык.
Никто не знал, как венгр оказался в Сибири. Отец подозревал, что его сослали за какое-то преступление, да он так и остался здесь. Иштван давно работал и жил в лечебнице и стал уже членом семьи. Особенно он прикипел к Алексею, которому много рассказывал о своей красивой родине. Как-то само собой получилось, что Иштван начал учить Алексея венгерскому языку. У подростка открылись недюжинные лингвистические способности. К окончанию гимназии он уже свободно говорил по-венгерски, зная массу народных обычаев и пословиц.
После окончания гимназии и по совету отца он поступил на медицинский факультет местного университета. Кроме медицины стал дополнительно учить немецкий и английский языки.
Как и многие студенты, Алексей жаждал бороться за освобождение крестьян, жизнь которых он знал не понаслышке. Он вступил в эсеровскую ячейку в университете, где отвечал за пропаганду. Ему проще других было распространять листовки, разъезжая с Иштваном по местным селам. Но однажды он увидел дома расстроенного отца, который угощал кедровой водкой местного околоточного надзирателя.
