Я заметил, что Хикари, которая на протяжении всего разговора не поднимала головы, читерит — девочка открыла на экране список групп чуть ли не с восьмидесятых, торжественно забрал у неё телефон и положил его на стол экраном вниз. Младшая сестра расстроилась, но тут же бросилась в игру с удвоенной яростью и выкрикивала имена, едва до неё доходила очередь.
— Onna no byou! — выпалила Хикари в очередной раз. — «Женские болезни»!
— Сестра! — сжалась Мидзу. — Ну не при мальчиках же!
— А что не так? — возразила Хикари, но тут же замялась: — Это же не про это, ну… эччи. Это про другое. Там знаете, одержимость, ведьмы. Девочка родилась наполовину призраком и не могла обнять своих родителей. Королева принесла в жертву половину королевства, чтобы увидеть свою умершую сестру, а ангелы спустились с небес и покарали вторую половину за её грехи.
Девочки разговорились о древней, полузабытой группе конца нулевых. Вакаба вспомнила, что когда-то тоже их слушала, и их тёмные лиричные песни повлияли на молодую впечатлительную девочку, хотя, конечно, не так сильно, как Necronomidol (кладбищенско-готическая группа с тёмными песнями про эзотерику под минорные металлические рифы).
— Но ведь «Женские болезни» — это не айдору, как мы их сейчас понимаем?
— Не совсем, — сказала Хикару. — Они больше походят на рокеров. А их концерт — на театральное выступление. Посмотрите потом, Хошино-сан. Я могла бы представить себе Томоко-семпай в этой группе.
— А давайте посмотрим? — предложила Вакаба. — Я слышала песни, но представления ни разу не видела.
Я нашёл запись концерта «Onna no byou». От крошечной цифры просмотров в сто тыясч за десять лет мне стало больно. Концерт концептуально напоминал рок-оперу и назывался «Легион угасающих голосов». Мне не сразу удалось определить их жанр: музыка, под которую выступали «Девичьи болезни», едва ли был тяжелее, чем обычный танцевальный поп-рок с примесью симфонического металла.
Певицы в белых платьях разыгрывали на сцене представление про жестокую ведьму Эйлин. Ведьма жила в башне из слоновой кости посреди белой пустыни и коллекционировала невинных юношей и девушек, над которыми жестоко издевалась, коллекционируя «последнее мгновение, когда личность им ещё принадлежит, но они уже падают в пропасть безумия».
Наконец пара близнецов сумели сбежать от ведьмы и пустились на тропу отмщения, чтобы вытащить остальных заключённых. По пути они встречали других героев: выращенного волками мальчика, который случайно убил своих родителей, и девушку-монахиню, которая потеряла голос, когда ведьма разорила её родной город, с пророчеством «когда ты меня увидишь, обретёшь голос вновь». Четвёрка героев образовала «Легион» и отправились мстить ведьме. Отчаявшиеся странники добрались до башни и нанесли ведьме карающий удар, лишь чтобы выяснить, что ведьма умирать не собиралась. Всё затеянное было лишь игрой, ради которой она оживила давно замученных близнецов и отправила бороться сама с собой, с циничностью прожжёного кукловода. Счастливой концовки, разумеется, предусмотрено не было.
Последняя песня альбома заканчивалась громким криком монахини, которая наконец обрела голос, но совершенно не так, как она того бы хотела. Я закрыл видео с концертом. Во рту был неприятный привкус только что произошедшей на экране несправедливости. Морияма, обнявшись, тряслись от страха, а в дальнем конце зала кто-то громко ревел. Я включил свет и увидел рыдающую Аянэ, которая вертела в руках плюшевую игрушку и заливалась рыданиями:
— Но как же… Почему с ними случились такие ужасы? Хошино-сан, скажите, это ведь неправда?
Я успокоил девушку и сказал, что группу давным-давно распустили. Аянэ скрылась в коридоре, утирая слёзы, а я обратился к девчонкам из Мориямы:
— Как думаете, если Томоко будет петь что-то подобное…
— Нет, нет и ещё раз нет! — хором закричали они. — Мы же от страха умрём, если она такие ужасы рассказывать будет!
Глава 17. Весёлые истории Принцессы Июнь
Как ни странно, но уроки Ю-тян оказались весьма толковыми: за пару дней я неплохо освоил компьютер и стал заправским гуру офисной документации. Местами я понятия не имел, что за цифры пишу («коэффициент рекламной конвертации? число интеграционных кампаний?»), но из объяснений Ю-тян, перемежаемые задорными матерками и хлопками жвачки, кое-что полезное я всё-таки вынес:
— Значит, чем больше у нас выступлений, тем больше рекламных кампаний, и эту цифру надо посчитать и вписать во-о-он в ту таблицу?
— А ты смышлённый, додстер. Прям так и пиши: ноль, никаких выступлений не было. Теперь смотри: открывай папку «Административные заявления» и ищи файл «ПСЖ».
— Это что-то про Париж? — спросил я.
— Ага. Теперь смотри: заполняй с того места, где написано «Прошу уволить меня по собственному жел…»
Я пообещал гяру, что первый спляшу на вечеринке в честь того, как она вылетает из компании вверх тормашками.
Тем не менее, кое-что в той информации, которой она поделилась, меня беспокоило. Выходило, что айдору (точнее, моя депрессивная принцесса) должна участвовать в миллионе рекламных кампаний, танцевать на сцене, светиться на кулинарных шоу и глуповатых квизах по истории Японии; отчего-то я не сомневался, что мало кто из поп-певичек сможет посоревноваться с Томоко в интеллекте. Ещё из идей для продвижения я видел для неё участие в озвучке аниме — например, исполнить опенинг для чего-нибудь хайпового. Но вместо этого мы устроили настоящую войну, с потерями, скандалами и жертвами среди мирного населения (к которому в основном относились мои нервные клетки).
Ю-тян сразу заметила, что я отвлёкся и перестал её слушать.
— Додик, ты совсем тупой? — недовольным голосом спросила она, — Это самая простая работа в мире. Её школьники на удалёнке делают. И вообще, если тебе не нужны мои наставления, то доделывай сам, а я пошла.
Останавливать я её не стал. Сам принцип работы я уже понял, а вся недостающая информация была и в интернете, причём там не нужно было выслушивать постоянные оскорбления.
Но дело с таблицами абсолютно не ладилось. Я всё никак не мог выбросить из головы, что делаю что-то не так и неправильно. И что попросту теряю время.
Промучав эксель до обеда, я вспомнил о запланированной встрече с Касиваги-саном и громко выругался. Ехать на метро я уже опоздал, а значит снова придётся вызывать такси. Тариф же в самый разгар рабочего дня будет бешенный.
Зато Касиваги-саном мы неплохо поладили: старый композитор не узнал во мне члена банды монахов-шарлатанов, радушно принял и напоил китайским чаем, в котором явно знал толк. Я не удержался и спросил старика, с чего он вдруг поменял своё мнение, хотя пару дней назад он и знать меня не хотел. Старик ответил, что ему явилось видение свыше, причём столь уверенным голосом, что
