такие дни Клайв развлекал нас историями и наблюдениями за тем, что происходило вокруг. Окно нашего кабинета выходило не только на приемный покой, но еще и позволяло видеть тех, кто заходит в отделение патанатомии с черного хода. У Клайва были прозвища почти для всех, но больше всего он любил Рея. По утрам Рей мыл в отделении полы и выносил мусор. Ему было около семидесяти, и он казался мне самым несчастным человеком в мире. Говорил он лишь о погоде и футболе. И всегда ставил Англию на первое место. Он болел за «Эвертон», и жизнь его полна страданий, которые он распространял вокруг себя с огромным наслаждением. В дождливую субботу «Эвертон» проиграл «Ливерпулю» 4:0. Мы точно знали: если в понедельник Рей поймает тебя в коридоре, тебе не жить, пока он не вывернет пред тобой душу. Я к футболу была равнодушна, поэтому Рея боялась как чумы. Устрашить же Клайва было невозможно. Он умел получать удовольствие от всего, хотя бо́льшую часть времени занимался тем, от чего других вывернуло бы наизнанку.
Мы знали, что идиллия продлится недолго, и все действительно закончилось весьма неожиданно. На трассе произошла авария, потрясшая весь Уэст-Мидлендс. Все случилось утром, в час пик. Прямо перед выходом из дома я увидела бегущую строку в выпуске новостей. Столкнулись не менее шести машин, среди них тяжелый грузовик. Судя по кадрам, возник сильный пожар. Я почувствовала, что пора настраиваться на рабочий лад. Движение в центре города было сильно затруднено — трассу перекрыли, и все, кто двигался на север, поехали в объезд.
На работу я опоздала на пять минут. Клайву уже звонили из службы коронера. Он слушал серьезно. Мы с Мэдди сделали кофе и тоже стали слушать. Стало ясно, что погибли трое — все находились в одной машине. Машина влетела под грузовик и загорелась, никто не смог выбраться. Мне начало потихоньку дурнеть. Мэдди тоже изрядно побледнела. Мы еще ни разу не видели жертв пожара и не стремились расширять кругозор.
Тела прибыли около полудня. Ритуальщики были неразговорчивы. Тела находились в плотных черных мешках. По очертаниям ничего нельзя было понять. Мешки были покрыты пеплом и сажей, и я могла лишь догадываться, что нас ждет, когда мы их откроем. А еще был запах. Никогда прежде я не чувствовала такого запаха в морге, но он был очень знакомым. Он напоминал о пикниках. Когда мы перекладывали тела на свои каталки, два мешка оказались очень легкими, вдвое легче нормальных взрослых тел. На ощупь мешки тоже были странными — словно внутри находилась не плоть, а нечто твердое.
Днем Невилл прислал запрос на вскрытие, и мы узнали, что нам доставили семью Франклин: мать, отца и семнадцатилетнюю дочь. Они возвращались из Девона, куда ездили навестить друзей. Вскрытие предстояло проводить Эду. Он спустился к нам ознакомиться с материалами. Закончив с бумагами, он позвонил в службу коронера и сказал, что до вскрытия хочет увидеть полицейские отчеты об аварии, а также фотографии, сделанные на месте происшествия криминалистами. Положив трубку, повернулся к нам и с печальной улыбкой сказал:
— Завтра придется нелегко. Но я уверен, что справимся.
На следующее утро я пришла в морг после бессонной ночи. Клайв за столом листал книжку на спирали в светло-голубой обложке. Мэдди тоже была на месте.
— Фотографии с места происшествия, — пояснила она, кивнув на Клайва.
— И как?
— Я пока не видела.
Клайв оторвался от фотографий.
— Ничего хорошего, — сказал он.
Мне показалось, он не хочет, чтобы мы это видели, но он протянул книжку нам:
— Не пугайтесь слишком.
Корпус машины, которую наполовину затянуло под грузовик, являл собой обгорелый остов. Внутри находились три тела, но более всего они напоминали манекены, в которые выпустили струю из огнемета. Водитель согнулся над рулем. Руки, прогоревшие до костей, стиснули рулевое колесо. Пассажирка на переднем сиденье сидела неестественно прямо. Сильнее всех пострадала пассажирка сзади. Тело ее скрючилось, кулаки были сжаты, ноги и руки словно сведены судорогой. Глядя на нее, я подумала, была ли она жива, когда машина загорелась.
До конца мы не досмотрели.
Через час пришел Эд. Он изучил фотографии и ознакомился с полицейскими отчетами, присланными Невиллом. Мешки с телами ждали нас на секционных столах. От кофе Эд отказался и отправился в раздевалку. Клайв, Мэдди и я прошли в секционную. Вскоре пришел Эд, и мы вскрыли мешки.
Снова этот запах, только намного сильнее. Мучения наши усугублялись еще и тем, что теперь мы видели троих несчастных. У водителя — по-видимому, это был мистер Франклин, но пока что мы не идентифицировали ни одного тела — были отломлены обе руки, иначе его нельзя было бы извлечь из авто. Руки лежали рядом. Ноги у бедняги сгорели почти полностью, равно как и бо́льшая часть корпуса с грудью. Пассажирка на переднем сиденье тоже сильно обгорела. Но тяжелее всего было смотреть на хрупкую фигуру той, что сидела сзади: у нее сгорели руки и ноги, от спины остался только позвоночник и несколько обгоревших обломков ребер.
Эд и Клайв осмотрели тела в поисках украшений. На миссис Франклин было обручальное кольцо и такое же на руке водителя, отделенной от тела. На пассажирке с заднего сиденья ничего не нашли. Одежда сгорела, так что искать в карманах не пришлось. Эд стал описывать внешний вид трупов. Мэдди произнесла:
— По-моему, здесь и описывать нечего.
Эд взглянул на нее.
— Не торопись.
Затем обратился к Клайву.
— Я сам займусь эвисцерацией.
Клайв слабо улыбнулся.
— Уверен?
Патологоанатомы редко берутся за эвисцерацию. Эд ничего не ответил и взялся за нож, а мы продолжали наблюдать. Начал он с водителя. В брюшной полости не было ничего, кроме обгоревшей печени. Но грудная клетка уцелела. Эд вскрыл ее — резать почти не пришлось, достаточно было разъять кости. Сердце и легкие сварились, но не обгорели. Эд осторожно извлек их и вместе с печенью опустил в таз. Затем разрезал ребра и осмотрел каждое — почти все были сломаны. Перелом обнаружился и в поясничном отделе позвоночника, но таз не пострадал.
— Достанешь мозг? — обратился Эд к Клайву.
Клайв кивнул и указал на дыру со сколотыми краями, зияющую в черепе.
Эд кивнул.
— Думаю, это от огня, — пояснил он нам с Мэдди. — От сильного жара кости трескаются.
Пока Клайв вскрывал череп, Эд занимался внутренними органами. Мы с Мэдди продолжали наблюдать. Работая, Эд давал пояснения.
— Аорта перерезана. Это хорошо.
— Разве? — спросила Мэдди.
— Это классическая травма, вызванная силой инерции. Несовместима с жизнью.
— То есть он погиб
