у хранителя реки и подарил королеве русалок, когда заключил с ней союз. Несколько десятилетий они помогали друг другу и, если верить слухам, были любовниками. А потом русалка предала их соглашение и спуталась с пиратом. Видишь ли, она обиделась на то, что хозяин не ответил взаимностью на ее чувства – глупой рыбине хватило ума влюбиться в того, у кого нет ни души, ни сердца.
Лайнесс похолодела от ее слов. Она оказалась ничуть не умнее королевы русалок, ведь еще утром грезила о том, что может быть небезразлична Гису.
– И что было дальше? – спросила она, не глядя на некроманта.
– Хозяин, разумеется, наказал русалку за предательство. Сорвал ожерелье с ее шеи вместе с головой и проклял русалочий остров, привязав к нему единственного выжившего василиска. Теперь русалки обязаны каждые пять лет приносить чудовищу в жертву пирата, чтобы василиск не уничтожил их остров. Напоминание о том, что не стоит нарушать обещания, данные демону.
Лайнесс смотрела на свои руки, которые крепко вцепились в край рубахи, но все равно чувствовала полный насмешки взгляд Люсиэллы. Та явно наслаждалась эффектом, который произвела на нее история из прошлого Гиса.
А девушка все никак не могла перестать думать о несчастной русалке, которая была виновата лишь в том, что позволила себе полюбить демона. Точно так же, как и Лайнесс.
Она встала, собираясь уйти, но Син и Люсиэлла сделали это раньше. Син просто исчез из библиотеки, а некромант ушла за мгновение до появления Гиса.
– О чем задумалась, Лайнесс? – Гис с неподдельным интересом смотрел на девушку, которая нервно теребила край рубашки.
Лайнесс даже не знала, как лучше ответить. Мысли в голове жужжали, как рой растревоженных пчел. Ее пугала мысль, что где-то есть жуткая демонесса, способная видеть будущее. Ей было непонятно, как полупрозрачный Син парит, словно призрак, но в то же время трогает предметы и не роняет. Как Люсиэлла выжила, находясь столько дней в водной тюрьме, и есть ли в ней вообще что-то человеческое? Но главное, о чем думала Лайнесс, так это то, что будет, если Гис узнает о ее любви к нему? Отвергнет, как королеву русалок, а потом сорвет и с ее шеи подаренное ожерелье, убив напоследок?
Рука сама собой коснулась драгоценного камня на шее, что не укрылось от Гиса, который вдруг нахмурился.
– Мои болтливые слуги рассказали историю ожерелья, – не спросил, а утвердительно произнес демон, недобро прищурившись.
Лайнесс резко убрала руку от шеи и встала с кресла. И, хотя она была значительно ниже Гиса, стоя на ногах, ощущала себя более уверенно.
– Ты правда убил королеву русалок за то, что она влюбилась в пирата?
– Не-е-ет, – растянул губы в привычной ухмылке Гис. – Она клялась мне в вечной любви, но, услышав отказ, в тот же год изменила мне со смертным. Еще и с пиратом. Ее любовь была ложью, а я презираю ложь. Затем она нарушила наше соглашение и передала сведения моим врагам, а я не терплю нарушенных клятв. А еще я подарил ей в знак крепости нашего союза самое ценное жемчужное ожерелье из всех возможных, а она вместо благодарности пустила слух среди всех морских жителей, что я ослеплен ее красотой и готов ради нее на все. Не выношу дешевого бахвальства и заносчивости. Лайнесс, я убил ее за вранье, предательство и высокомерие.
– Ты жестоко покарал ее, Гис, – прошептала Лайнесс, опустив глаза вниз.
История, рассказанная демоном, была еще страшнее, чем то, что поведала некромант.
– Из-за ее предательства я потерял трех своих лучших некромантов. Моих первых некромантов. И смерть их была так мучительна, что то, что я сделал в ответ с островом русалок, – пустяк. Да, Лайнесс, я жестко караю врагов, в том числе для того, чтобы неповадно было предавать меня и плести заговоры за моей спиной. За все будет расплата, и у всего есть цена. В моем случае цена – это чаще кровь, а не золото.
Лайнесс не понимала, зачем он все это говорит. Голос Гиса был хлестким, как плети суккубов, а глаза внимательно следили за выражением ее лица. Фиолетовое пламя затягивало, и оторваться было невозможно.
Вдруг показалось, что он оправдывается перед ней за то, что сделал с королевой русалок.
– Ты не терпишь не только проигрышей, но и ошибок? Что, если королева русалок правда тебя любила? А когда ты отверг ее, натворила ошибок от горя?
– Нет ошибок, Лайнесс. Есть действия. А у действий есть последствия. Пока ты держишь фигуру в руке, как в шахматах, у тебя есть время подумать, куда ее поставить. Но стоит сделать ход, и назад его не откатить. Я не терплю не ошибки, а тех, кто не готов взять ответственность за свои действия.
– А ты хоть раз ошибался? – зачем-то спросила Лайнесс.
Гис вдруг наклонился, и их лица оказались на одном уровне. Между их губами было расстояние в пару сантиметров. Наверняка Гис ощущал ее дыхание и слышал гулкий стук сердца.
– Десятки раз ошибался и обманывался. Я ведь не всесилен, – просто сказал демон ей прямо в губы. – И я ошибся насчет тебя. Но ты моя лучшая ошибка, Лайнесс.
У Лайнесс все внутри сжалось от этих слов. У Гиса действительно не было сердца и души. Он назвал ее ошибкой. Неважно, лучшей или худшей – какой угодно.
Для него она была тем же, что и для всех: аномалией, ценным средством для достижения цели, но сама по себе ничего не значила.
Он же для нее с каждым мгновением становился все важнее.
– Жаль, что я – ошибка, – честно сказала Лайнесс.
Она отвернулась и решила гордо уйти, чтобы не расплакаться под его насмешливым взглядом, но демон вдруг поймал ее за руку и развернул к себе.
– Ты не так поняла, – улыбнулся он, нагло целуя ее в губы.
Лайнесс чуть было не дернулась назад. Не ожидала поцелуя средь бела дня, особенно когда Люсиэлла в любую минуту могла вернуться в библиотеку. И все же она не могла не ответить Гису.
Его мягкие губы в сочетании с властными руками, притягивающими ее к себе вплотную и обхватывающими талию, будоражили кровь. Мурашки бежали по коже, внутри все ныло то ли от боли, то ли от вожделения. Она могла быть для Гиса лучшей ошибкой, он мог быть для нее худшей, но она не могла не отвечать на его поцелуи. Потому что от прикосновения его губ и того, как нахально и пошло его язык сплетался с ее языком, кровь вскипала, как вода на огне. Лайнесс вцепилась дрожащими пальцами в покатые плечи демона.
Гис добился своего: рядом с ним она не хотела и не могла думать о приличиях.
Она готова была отдаться ему прямо в библиотеке, на столе у открытого окна, забыв про стыд, его слуг и то, кем они были друг для друга. Все перестало быть важным, кроме Гиса и того, как сильно и одновременно нежно он сжимал ее в своих руках.
– Я хочу тебя прямо сейчас, – тихо, но отчетливо сказала Лайнесс, оторвавшись от его губ.
– Мне нравится, – Гис резко потянул шнурок и почти сдернул с Лайнесс штаны, – то, как четко ты формулируешь желания.
Подхватив ее под ягодицы, Гис легко поднял Лайнесс и усадил на стол, быстро избавив от лишней одежды. Встав между ног девушки, демон медленно провел
