обед к Датини явилось больше гостей, чем ожидалось, и невольница-кухарка не постеснялась высказать претензию. Другая характерная история произошла с рабом, который продолжал жить и работать в доме, хотя Франческо дал ему вольную (так нередко делали и другие хозяева). Получив выговор за то, что плохо ухаживал за мулом, отпущенник счел себя оскорбленным и немедленно уволился. Заметим, что с точки зрения закона рабы в эту эпоху, как и в древности, ничем не отличались от обычного имущества. Беглый раб приравнивался к вору, поскольку нанес материальный ущерб господину.
Благоразумный супруг, выведенный Альберти в одном из диалогов «О семье», дает жене советы по поводу того, как вести себя с домашней челядью, особо подчеркивая, как важно сохранять достоинство и не горячиться:
Я еще сказал жене, что если в доме заведется некто непослушный… то она не должна ссориться и браниться с ним, ибо такой женщине, как ты, дорогая жена, сказал я, достойнейшей и весьма уважаемой, было бы унизительно отвечать на выходки такого лица гримасами, возмущенными взглядами, криками и угрозами… Напротив, дорогая супруга, почтенной матери семейства… никак не подобает… повышать голос, как делают некоторые, обращаясь к домашним, как будто все они глухие или как будто все соседи должны расслышать каждое их слово: это признак бесстыдства и базарная привычка, присущая горянкам, которые перекрикиваются, чтобы их услышали на другой вершине. Итак, сказал я, нужно делать замечания с мягкостью в речи и поступках, без жеманства и ломанья, кротко и сдержанно…276
Кроме того, слуги должны получать все необходимое из еды и питья, «ибо в противном случае они не смогут нам служить и не будут печься о нашем имуществе»277.
В 1382 году Франческо открыл филиал в Пизе – этот город на реке Арно являлся важным портом, обслуживавшим Флоренцию и Прато. Понимая, что ему придется задержаться там надолго, купец пишет домой и предлагает Маргарите к нему приехать, иначе «мне будет здесь худо, да и тебе, наверное, не сладко»278. Молодая жена отвечает, что «готова отправиться не только в Пизу, но хоть на край света, лишь бы доставить тебе удовольствие»279. Однако в дело вступила инерция, организационные трудности, да и Франческо погряз в делах и начал сомневаться в разумности своего предложения. Словом, переезд так и не состоялся. Между тем возникли новые обстоятельства, которые еще больше осложнили жизнь супругов и усугубили их хроническую (пусть и не беспрерывную) разлуку. Предприятие Франческо процветало. Он активно налаживал связи с партнерами и вел торговлю самыми разными итальянскими и заграничными товарами: испанской и английской шерстью, сукном из Флоренции, шелком из Лукки, зерном и вином, восточными пряностями… Купец стремился вступить во флорентийскую гильдию шелкоторговцев и знаменитый сукнодельческий цех «Калимала». Естественно, он не мог обойтись без склада, а желательно еще и розничного магазина во Флоренции – и в итоге принял неизбежное решение перевести контору в тосканскую столицу. Мысли Франческо теперь были всецело поглощены заботами о флорентийской штаб-квартире, филиале в Пизе и прочих нуждах бизнеса. «Временная» разлука с женой исподволь превратилась в норму жизни.
Маргарита не смела возражать, хотя внутренне не смирилась. Именно в этот момент она обращается к другу семьи, нотариусу серу Лапо Маццеи, и просит научить ее читать и писать. Чтобы «дражайшей куме» было проще понять азы грамоты, сер Лапо начинает писать ей письма крупными печатными буквами, как ребенку. Метод быстро дает результаты. В одном из посланий, отправленных Маргарите во Флоренцию (куда она поехала навестить мужа), нотариус хвалит свою «ученицу», с восхищением отмечая ее способность осваивать новое «в возрасте, когда иные женщины уже склонны всё забывать»280. Что до Франческо, то он хотя и радовался успехам своей благоверной, но мягко давал понять, что учение не должно идти в ущерб ее основным обязанностям, то есть управлению домашним хозяйством: «Приведи всё в порядок, чтобы всё шло как надо, а потом можешь читать сколько душе угодно»281.
Грамотность не считалась обязательной для слабого пола, но и не воспринималась как нечто странное или необычное. Кристина Пизанская выражала, по сути, общее мнение, когда писала: «Если бы в обычае было посылать в школу дочерей, как и сыновей, то не сомневайся, что они учились бы столь же усердно и понимали бы тонкости всех наук и искусств столь же хорошо, сколь и сыновья. Но… с женщинами случилось так, что, будучи слабее и деликатнее телосложением, чем мужчины, они оказались менее способными к выполнению многих обязанностей, а потому их ум более широк и проницателен, нежели они могут проявить»282.
В письмах Маргарита не только докладывает мужу о повседневных делах (купленных припасах, сделанных распоряжениях и т. п.), не только просит помощи или сама что-то советует. Многие ее послания очень эмоциональны: полны боли и горечи, выражают тоску одиночества, или ревность, или тревогу за самочувствие и душевное состояние Франческо. «Если мои слова чем-то тебя обидели, – пишет она в 1386 году, – прошу, прости меня. Все, что я говорю, я говорю от большой любви»283. И еще: «Ты велишь мне радоваться жизни и хорошо проводить время, но ничто в целом мире не может сделать меня счастливой. Ты мог бы это сделать, если бы захотел, но ты не хочешь»284. Или: «Мне хотелось бы знать, один ли ты спишь. Если ты спишь не один, мне хотелось бы знать, с кем…»285 Или: «Ты говоришь, что писал последнее письмо в полночь и что не стал бы засиживаться так поздно, если бы кто-то был рядом, чтобы тебя утешить. Но, по-моему, это вздор. Мне кажется, у тебя привычка ложиться позже других, и это не мешает тебе заниматься, сам знаешь чем. <…>…Если я печальна, то говорят, что я ревную; если я счастлива, то говорят, что я излечилась от Франческо ди Марко…»286 А вот другой красноречивый отрывок:
Насчет того, что ты останешься до четверга: можешь поступать, как тебе угодно, ты господин и тебе дана власть, хотя любой властью лучше не злоупотреблять… Я готова к тому, чтобы мы жили вместе, пока будет угодно Богу… Не понимаю, какой смысл посылать мне записку каждую среду и говорить, что приедешь в воскресенье, если каждую пятницу оказывается, что ты передумал. Довольно было бы, если бы ты написал мне в субботу вечером; я бы тогда не делала лишних покупок, и по крайней мере воскресенье не было бы испорчено. Я нашла приятельниц, которые составляют мне компанию. Несчастна та, что верит твоему слову!287
