посмотрела на лесенку, но вскоре перелезла на нее и начала подниматься вверх. Я тем временем ухватилась за ввинченное в стену железное кольцо, надеясь удержать лодку и не дать ей слишком сильно раскачаться. Кольцо было холодным и скользким от водорослей.
За Айви последовала Ариадна, и я осталась в лодке одна.
Стоило мне отпустить кольцо, как лодка заплясала на волнах и начала отплывать от стены. Я нащупала на дне лодки размокшую грязную веревку и привязала лодку к кольцу. Хотелось надеяться, что лодка все-таки дождется нашего возвращения и никуда не уплывет.
– Мы сделали это! – услышала я крик Ариадны.
– Скарлет, ты идешь? – Это уже Айви.
– Иду, подождите меня! – Я посмотрела на лестницу. Под ногами раскачивалась лодка. Я затаила дыхание, зажмурилась и… прыгнула.
Прыжок оказался удачным, и я вцепилась в железные перекладины лестницы – такие же холодные и скользкие, как кольцо, к которому я привязывала лодку. Я начала карабкаться по ступеням, стараясь при этом не смотреть вниз, на воду.
Я долезла до самого верха, схватила протянутые мне навстречу руки Айви и Ариадны, и они помогли мне выбраться на мостик. Потом мы все втроем немного постояли, отдышались.
Небо прорезала очередная белая вспышка, следом прогремел гром. А теперь пора было искать вход в башню.
Только сейчас, когда мы оказались так близко к башне, стало понятно, какая же она огромная. И черная. И мрачная, с узкими щелями окон и массивной, напоминающей кровожадную пасть входной дверью.
– Вы уверены, что он здесь? – спросила Айви.
– Кто-то, во всяком случае, внутри есть, – ответила Ариадна, указывая на дверь. Снаружи на ней был массивный засов, сейчас отодвинутый в сторону.
– Пойдемте, – сказала я бодрым тоном. Нет, не то чтобы мне было совсем не страшно, просто я не сомневалась, что вместе, втроем, мы справимся со всем, что бы нас ни ожидало внутри.
«Сделаем это для Розы», – подумала я, берясь за ручку. Потянула тяжелую дверь на себя, приоткрыла и услышала… музыку!
По-моему, это была какая-то симфония. Музыка играла громко, но звук был какой-то странный – плоский, словно жестяной, с шипением и потрескиванием. Так обычно звучит заезженная пластинка на старом граммофоне.
Мы все втроем всматривались в глубину башни, но там стояла темнота и ничего не было видно. Я осторожно, буквально на ощупь двинулась вперед, остальные за мной. Последней шла Айви. Она прикрыла за нами дверь – и сразу смолкли и шум дождя, и свист ветра.
– Ну, здесь хотя бы сухо, и то хорошо, – прошептала Ариадна. С нашей промокшей одежды на каменный пол падали тяжелые капли воды.
В башне, между прочим, было не только тихо и сухо, но еще и неожиданно тепло. И играла музыка. Если бы не темнота и не глухие каменные стены вокруг, здешнюю обстановку можно было бы назвать почти домашней.
Я разглядела слабый свет в конце коридора и осторожно двинулась ему навстречу. С каждый моим шагом музыка становилась все громче, затем я вошла в арку, а за ней…
…А за ней открылась круглой формы комната. Мы вошли в нее, и я не поверила своим глазам – такой удивительной оказалась картина, которую я увидела.
Итак, это была круглая комната с очень высоким потолком, ярко освещенная керосиновыми лампами. Воздух в ней был наполнен музыкой и запахом горячей смолы, что неудивительно, поскольку в камине весело потрескивали сосновые поленья.
Кроме камина в комнате была и кое-какая мебель – кровать, стол, громадный сундук, раковина и вешалка, на которой висел мокрый брезентовый плащ и несколько шляп.
А еще здесь был старинный граммофон с большой позолоченной трубой, из которой доносился слегка дребезжащий звук оркестра, а рядом с граммофоном, прямо на полу, лежал старинный резиновый водолазный костюм, а возле него – круглый медный шлем со стеклышками-окошечками и фонарем на макушке.
Еще в комнате была стена, покрытая старыми фотографиями, на которых были изображены неестественно напряженные, уставившиеся застывшим взглядом в объектив камеры деревенские жители. Среди фотографий попадались также вырезки из газет с крупными заголовками:
«Водопроводная компания покупает деревню»,
«Жители деревни выступают против создания искусственного водоема»,
«Началось сооружение новой плотины».
Перед горящим камином спиной к нам в старом потертом кресле сидел Боб Оуэнс. Он слушал музыку и все еще не подозревал о нашем приходе.
Быстро переглянувшись с остальными, я прошептала им: «Ищите Розу!» – а сама вышла вперед и встала перед Бобом. Он вздрогнул и широко раскрыл глаза от удивления.
– Ой, детка, ты меня напугала. – Он повел глазами по сторонам и увидел Айви с Ариадной. – И вы двое тоже. Как вы сюда попали?
Он с удивительной для пожилого человека легкостью поднялся на ноги, вытирая полотенцем свои седые мокрые волосы.
– Через входную дверь, – возмущенно ответила я, подбочениваясь. – А теперь не желаете ли вы объясниться?
– Объясниться? – нахмурился он. – А в чем, собственно, дело?
– Ну… почему вы живете в башне? И зачем вам вот это все? – И я указала рукой на газетные вырезки и водолазный костюм.
– Теперь это мой дом, – сказал Боб Оуэнс. Он подошел к граммофону, поднял головку с иглой, и музыка сразу прекратилась. – Эта башня – очистное сооружение. Здесь стоят фильтры, которые очищают озерную воду от грязи. Помещение для рабочих после окончания строительства осталось пустым, вот я в него и перебрался. Не захотел жить в каком-нибудь новом, лишенном души месте. Решил остаться в долине, рядом со своим родным домом.
– Так вы действительно были одним из жителей затопленной деревни? – спросила Айви, осматриваясь по сторонам. – Ну, той, о которой нам рассказывали?
– Конечно, – ответил он. – Я родился и вырос в Сайрен. Там же, где жили многие поколения Оуэнсов.
И он с гордостью постучал себя кулаком по груди.
Тем временем Ариадна на цыпочках пробралась на другую сторону комнаты и стояла теперь рядом с тяжелым сундуком. Раздался громкий треск – это она подняла крышку, – и Ариадна ахнула.
– Эй! – воскликнул Боб, оборачиваясь. – Что вы там делаете?
Ариадна наклонилась над сундуком и вытащила из него несколько старых молитвословов – точно таких же, как тот, который мы видели однажды промокшим на стойке портье в отеле.
– Положите книги назад, – строго приказал Боб, и его лицо начало наливаться кровью. – И прекратите трогать мои вещи.
– Так, значит, это были вы, – сказала Ариадна и начала доставать из сундука другую церковную утварь – еще один подсвечник, чашу для причастия, массивное, тронутое ржавчиной металлическое распятие. – Вы оставляли эти вещи в отеле! – Она посмотрела на водолазный костюм с резиновыми рукавицами и странным круглым
