к белесому пятну, словно из них выкачивали жизненную силу.
– Прекратите! Что вы делаете?! – попыталась крикнуть я, но мой голос прозвучал как в толще воды, глухо и сдавленно.
Обстановка вокруг продолжала меняться. Хвойный лес превратился в мрачный и темный бор с кривыми ветками, которые тянулись в черное небо, а в его середине сияла громадная луна в короне с острыми зубцами. Точно такой же лес, как в моих снах и видениях.
Мне стало жутко. А в следующий миг я увидела себя на уже ставшей привычной тропе. Ее свет почти померк, лишь отдельные крупинки земли все еще мерцали, но вокруг непроглядный мрак леса, который вот-вот накроет мир с головой.
– Дитя мое, – донесся бархатный и гулкий голос, от которого моя голова вжалась в плечи, – иди же ко мне.
– Э… Нет, спасибо, – озираясь ответила я. – Мне и тут хорошо.
– Это временно, – с пугающим спокойствием ответил голос. – Рано или поздно ты все равно сдашься.
– А вот это дудки, – удивляясь собственной смелости, отозвалась я и, развернувшись спиной к луне, бросилась бежать по тропинке.
Под ногами захрустело, и когда я покосилась вниз, то охнула, потому что в грунте вперемешку с землей оказались рыбьи косточки. И все же, несмотря на страх, я тряхнула головой и побежала дальше.
– Куда ты бежишь, дитя мое? – донеслось отовсюду. – Это ведь мое Навье царство. Я здесь везде.
– Если я сюда как-то попала, значит, смогу и выбраться.
Голос Чернобога прозвучал мягче:
– Дитя, попала ты сюда благодаря чарам моих подопечных, которые готовили мой приход несколько лет.
– С чем я их и поздравляю! – бросила я.
– Не беги, Есения, – попросил Чернобог ровным тоном, но так, что мои ноги невольно замедлились. – Сперва послушай мою историю.
Бежать стало труднее, но все же я не остановилась, продолжив двигаться по бледной тропинке среди черных деревьев.
– Один раз ты меня уже обманул, – сказала я. – Больше я тебе не поверю.
– Я не обманывал тебя, Есения. Я лишь умолчал о некоторых деталях.
– Все вы, навники, так говорите, – согласилась я. – Но умолчать – это то же самое, что и соврать.
– Это как посмотреть. Но все же я прошу послушать.
– Нет.
Возможно, если бы знала, чем обернется мой отказ, я бы и остановилась сама, потому что в следующий миг весь Навий мир сотрясся от громогласного приказа, воздух загудел, а из-за деревьев вспорхнули и с карканьем улетели перепуганные вороны.
– Стоять!!!
Тропа подо мной заходила ходуном, я не удержалась и упала на небольшом ее расширении, образующем что-то вроде прогалины.
Когда эхо и гул в черном небе стихли, из-за деревьев вышла знакомая мне фигура в черных доспехах и с серебристыми волосами. Навий повелитель остановился у кромки светящейся прогалины и щелкнул пальцами. Позади него из воздуха возник стул из пня, он сел и откинулся на спинку.
– Помнишь историю, которую я тебе рассказал, дитя мое? Как у меня отняли мою память? Забрали мое прошлое и лишили меня тверди. Ответь мне – помнишь?
Под взглядом черных, как сама ночь, глаз я сжалась в комок, пришлось ответить:
– Помню…
– Так знай, я решил забрать то, что принадлежит мне. Я верну свое право ходить по земле.
Прозвучало зловеще, я проговорила:
– Я понимаю, что тебе обидно и неприятно. Но ведь нельзя ради удовлетворения своих обид вредить другим. Там на алтаре шесть ни в чем не виновных студентов. И ты вот так запросто лишишь их жизни?
– Лес рубят – щепки летят, – сказал повелитель Нави. – Кроме того, ты не была к ним так милосердна, когда одна из них пыталась сжечь тебя шаровой молнией.
Понурив голову, я ответила:
– Так и есть. Но сейчас я поступила бы иначе.
– Что изменилось?
Вопрос прозвучал как гром среди ясного неба. А ответ на него оказался проще простого. Я многое изменила бы в своем поведении, если бы отмотала время назад. Я бы не спасовала перед Василисой в первый раз, не сдалась бы и во второй. Я бы поверила в себя и не прятала голову в песок при каждом шорохе. Я бы не позволила черноте воспользоваться моими страхами и заманить в свои сети. Но у жизни нет сослагательного наклонения, изменить то, что сделано, уже нельзя. У меня есть только сейчас. Только этот момент. И он решает все.
Я подняла голову на Чернобога и ответила, чувствуя, как мое истинное нутро восстает откуда-то из-под вороха страхов и чужих наветов:
– Все просто. Я больше не боюсь.
Соколиная густая бровь Чернобога приподнялась, он спросил с некоторым удивлением:
– В самом деле? Тогда ты не побоишься предоставить мне свое тело для того, чтобы я обрел его и вышел в материальный мир.
– Это вряд ли, – уверенно сказала я.
– А если из-за твоего решения пострадает твой рыжий друг?
В груди екнуло, я проговорила торопливо:
– Ты не причинишь ему вреда!
– Конечно, не причиню, – уверенно согласился правитель Нави. – Если ты предоставишь мне свое тело, свой светлый сосуд, который я отметил своей тьмой.
Не поверив ушам, я переспросила:
– Ты отметил меня тьмой?
– А почему, думаешь, в роду светлых волшебников ты единственная черная? Когда у меня отняли память, баланс во внешнем мире сдвинулся. И я перенес его во внутренний, отметив светлую душу чернотой. Это был единственный шанс сохранить равновесие, чтобы оба мира не схлопнулись.
Оторопев от новой информации, я выпучила глаза и выдохнула:
– Это… ужасно, что у тебя отняли память. И я понимаю… наверное, что ты чувствуешь. Но так нельзя…
На это Чернобог ответил размеренно:
– Других путей я не зрю. Довольно, дитя мое. Посмотри, все ждут лишь твоего решения.
Он махнул широкой дланью вправо, и прогалина преобразилась, воздух пошел волнами. На ней проступил алтарь, где я нахожусь в материальном мире, а коронованная луна переместилась на деревянный столб. Тела пятикурсников все так же распростерты по краям алтаря, из их душ медленно выкачивается жизненная сила. Навники стоят в изножье камня и Драган с закрытыми глазами произносит слова чар. В стороне ладья, где Горисвет тщетно пытается сбросить путы тьмы.
– Все это происходит здесь и сейчас, – произнес Чернобог. – В твоих силах завершить ритуал.
– Но тогда погибнут пятикурсники.
– Выбирай, – проговорил он. – Либо они, либо твой друг.
Судя по вытянувшимся лицам навников, после того как повелитель Нави наложил один мир на другой, им стал слышен наш разговор. Драган преисполнился трепета и согнулся в глубоком поклоне.
– Покровитель, – с глубоким почтением произнес он.
Лютояр и Лютолика тоже склонили головы, а Драган проговорил:
– Есения, помоги нам вернуть нашему покровителю то, на что он имеет право. Ты не пострадаешь.
– Ты уже много раз мне врал, – отозвалась я. –
