огромное количество разнообразной еды из кукурузы, напитков и фруктов. А вход в нее открывается лишь в четверг Пасхальной недели, поэтому сверху установили крест. Европеизированные легенды о заморских «богатствах», что хранятся в пещерах, стали появляться после конкисты. Жадные европейцы всегда искали на новых землях только серебро и золото, которое можно было конвертировать в деньги.
В XVI веке открытие Нового Света шло под знаком европейской алчности, возведенной в абсолют. И потому неслучайно, что человеческая цивилизация после встречи двух культур в первую очередь обогатилась таким легко прижившимся понятием, как «Эльдорадо». Уже гораздо позже, спустя столетия, когда было украдено и поделено все, что можно было поделить и украсть, и когда были уничтожены все, кто тому противился, человечество спохватилось, вспомнив о духовном наследии этого огромного региона и собирая по крохам те случайно сохранившиеся отрывочные знания, которые некогда приобрели коренные жители континента.
Если в истории с колумбийским Эльдорадо испанским конкистадорам удалось хотя бы пограбить могилы, то мексиканские фантазии о несметных сокровищах Семи пещер, Семи забытых домов, Семи ущелий сыграли с алчными любителями чужого добра очень злую шутку.
…Таинственное и богатое место – Суйва, или Сивола, на поиски которой отправились конкистадоры, казалось, находилась рядом, лишь руку протяни. Представления о ней были настолько живы и так часто повторялись индейцами из самых разных мексиканских племен, что испанцам не приходилось сомневаться в том, что где-то на севере в самом деле существовала местность, называвшаяся «Семь пещер», или «Суйва», или «Сигуан», или «Сивола». По словам индейцев, это означало «Семь оставленных домов» или «Семь забытых ущелий». Европейцы же видели соответствие легенде о «семи цветущих городах», будто бы основанных в VIII столетии одним епископом, бежавшим от арабов из Лиссабона на запад.
Доверчивые индейцы не переставали повторять, что именно там хранятся все ценности племен, все-все их сокровища, накопленные за долгие столетия и даже тысячелетия. Географические ориентиры тоже выглядели достаточно убедительно: надо двигаться на север в течение 40 дней, между двумя океанами, через пустынные земли, и добраться до ущелий и пещер. И эта местность, если верить индейцам, отличалась хорошим климатом и обилием лесов, где водилось множество оленей.
Соблазн добраться до индейских сокровищ был столь велик, что в уже в 1528 году Панфило де Нарваес собрал экспедицию из нескольких отрядов и отправился на север, чтобы для начала создать колонии на берегах Мексиканского залива. Однако его постигла неудача: большинство участников экспедиции погибло, а оставшиеся в живых попали в плен к местным индейцам. Среди пленников оказался и некий Альваро Нуньес Кабеса де Вака, обладавший удивительными целительскими способностями, которые одинаково высоко ценились как испанцами, так и индейцами. Именно это в конечном счете и спасло ему жизнь. Целых восемь лет Альваро Нуньес пробыл у индейцев на правах не столько пленника, сколько всеми почитаемого любимца. Благодаря особому статусу ему не раз удавалось спасать попадавших в плен соотечественников. Тем не менее в 1536 году врачеватель решил бежать вместе с тремя другими пленниками. Наиболее колоритным из их компании был мавр по имени Эстеванико: ранее бывший чьим-то рабом и известный по хроникам как отъявленный подлец и мерзавец, он тоже входил в число участников той экспедиции Нарваеса.
Пещера Нах-Тунич поражает красотой природных образований, которые древние майя могли наблюдать лишь при свете смолистых сосновых факелов. Поэтому сосна окоте продолжает считаться у майя «деревом преисподней».
Фото из личной коллекции автора
Довольно быстро беглецам удалось добраться до Мехико, где Кабеса де Вака составил великолепное подробное и достоверное этно-географическое описание увиденного, проявив себя еще с одной неожиданной стороны – весьма толковым исследователем, с чьими наблюдениями и поныне работают этнологи. Никакие «цветущие города» среди увиденного и рассказанного очевидцами не упоминались – богатые земли фигурировали лишь в легендах и слухах. Тем не менее ослепленные алчностью испанцы не хотели согласиться с описаниями Кабеса де Вака и решили, что он попросту скрывает найденное богатство. Этот удивительный и честный человек настолько не вписался в атмосферу жадности и интриг, что вынужден был вернуться в Испанию.
Пересказы индейских легенд о несметных богатствах, подогреваемые домыслами о сокровищах, что скрывает якобы разбогатевший пленник, продолжали потрясать воображение любителей позариться на чужое. Первым поспешил наверстать упущенное Эрнандо де Сото. Он быстро собрал отряд таких же беспринципных авантюристов – но сам нашел лишь смерть.
Тем временем слухи о золотом изобилии Семи городов настолько взбудоражили общественное мнение, что проверить их официально поручили монаху Марко де Ниса. Однако осторожный служитель Бога сам решил не рисковать и снарядил на поиски сокровищ легендарной Сиволы разведывательный отряд под руководством все того же мавра Эстеванико, раба из экспедиции Нарваеса, который хорошо должен был знать местность и условия. Сам монах остался в арьергарде, предусмотрев, впрочем, шифр для передачи негром сообщений в виде крестов-распятий: чем больше крест, тем огромнее обнаруженное богатство.
Неожиданное превращение бывшего раба в начальника отряда и то, что остальные участники похода обращались с ним как с равным, не прошло даром. Эстеванико начал выряжаться самым нелепым образом – втыкал в волосы цветные перья, нацеплял ленты, украшения из раковин и бирюзы и обвешивался бубенчиками и металлическими пластинками, производившими невообразимый шум.
Когда экспедиция достигла земель индейцев пуэбло (территория современных штатов Нью-Мексико и Аризона), диковинный в те годы для американских аборигенов человек с совсем черной кожей, по всей видимости, попытался выдать себя за божество – и поначалу его слова приняли на веру. Окрыленный первой удачей и, видимо, окончательно погрузившийся в свои фантазии Эстеванико сразу же потребовал себе гарем и вел себя столь нагло, что вскоре возмущенные индейцы его попросту убили. Однако незадолго до бесславной кончины зарвавшийся раб успел совершить еще одну глупость – он послал к монаху гонца с огромным, в человеческий рост, крестом. То был знак, что обнаружены несметные сокровища! На словах же он велел передать, что достиг Сиволы, где находятся те самые Семь чудесных городов.
Получивший крест-сообщение монах с таким христианским восторгом и энтузиазмом воспринял новость, что в 1540 году на поиски – а точнее, на захват – «богатых городов» двинулись уже крупные экспедиционные силы под командованием Франсиско Васкеса де Коронадо.
Каково же было разочарование испанцев, уже предвкушавших дележку богатств, когда, достигнув земель индейцев пуэбло, они сумели обнаружить всего лишь немного бирюзы! А вместо огромных городов их ждали небольшие поселения с домами из каменной кладки, которые не шли ни в какое сравнение с великолепным Теночтитланом.
Тем не менее проводник-индеец, почему-то прозванный «турком», продолжал убеждать испанцев, что Семь ущелий находятся дальше на северо-востоке, где, по его словам, «по стране протекает река в две мили шириной, в ней обитают рыбы размером с лошадь и плавают сорокавесельные галеры. Жители едят с
