Тёмного Патрика ввели к нему, тот спросил:
— Кто ты, добрый человек? Откуда пришёл? И что я могу для тебя сделать? Только поспеши с ответом, — добавил он тут же, — ибо у меня осталось слишком мало времени.
И Тёмный Патрик ответил:
— Неважно, кто я и откуда, хотя мне не стыдно признаться, что я из Донегола. И не думаю, — продолжал он, — что вы можете мне в чём-либо помочь. Однако всё равно я благодарю вас. А пришёл я, услышав о беде, в какую попали вы, и ваши коллеги, и все здешние люди. Пришёл посмотреть, может, мне, простому смертному, удастся вас выручить.
Великий профессор поглядел на Тёмного Патрика и на его маленький красный узелок, привязанный к палке, которую он положил на землю возле себя, и как захохочет, — давно в Ирландии так никто не смеялся, во всяком случае за последние тринадцать недель.
И когда люди услышали, что глава школы громко смеётся, они тут же ввалились все в большой зал, где велась беседа с Патриком, чтобы узнать, что случилось. А когда поняли, зачем явился к ним этот человечек, они тоже покатились со смеху, так что стены задрожали.
И смех этот достиг ушей манстерского короля, и тот прибежал, чтобы выяснить, какое свершилось чудо. Патрик отвесил королю положенный поклон, потупился и не вымолвил ни словечка.
Великие профессора представили его королю и объяснили цель его прихода: спасти доброе имя и славу Мангретской школы — честь Ирландии. И тут же снова ну смеяться. Однако король даже не улыбнулся, нет. Он послушал-послушал, как они смеются, а потом и спросил, какая причина у них для веселья.
— Конечно, вы не можете этого допустить, — молвил он, — и всё же есть люди, которые и в глаза не видели вашей школы, но тоже кое-что смыслят, а иногда так тонко во всём разбираются, что могут удивить даже вас своей мудростью.
Затем повернулся к Патрику и обратился к нему с вопросом так вежливо и с таким уважением, что уязвлённые профессора рты разинули.
— Какой план предлагаете вы, — спросил король, — чтобы спасти доброе имя и славу нашей школы в Мангрете — честь Ирландии?
— Сперва мне хотелось бы знать, когда вы ожидаете сюда оксфордских профессоров?
— Завтра к двенадцати!
— Хм… А могу я выбрать трёх учёных вашей школы, которые понадобятся мне ровно за два часа до этого срока?
— Да, конечно! Тридцать три, если пожелаете!
Патрик остался доволен и сказал:
— Ну что ж, утро вечера мудренее.
И он был единственным человеком во всей Ирландии, кто спал в эту ночь.
А утром по приказу короля все профессора выстроились в ряд. Тогда пригласили Патрика и предложили ему сделать выбор.
Сначала он попросил выступить на шаг вперёд знатока латыни, лучшего из лучших. Затем лучшего знатока греческого языка. И, наконец, первейшего знатока языка сверхучёной премудрости.
Просьба его была выполнена.
Тогда он велел принести самую рваную одежду, в какую можно было бы нарядить разве только огородное пугало, а также три здоровых молота для дробления камней.
Очень скоро всё, что он попросил, лежало перед ним на земле, и Патрик сказал, протягивая жалкую одежду трём великим профессорам:
— Вот, получайте! Можете уединиться и, не теряя времени, сбросьте с себя всё лишнее и облачитесь в эту одежду.
Три великих профессора позеленели от злости и не то чтоб подчиниться, а готовы были послать Патрика к дьяволу или ещё подальше, да только заметили на себе строгий взгляд короля.
— Отправляйтесь же, господа! — сказал король громко и грозно. — Выполняйте просьбу этого джентльмена!
И они ушли переодеваться, а когда вернулись, вот это была картина! Но никто не осмелился даже улыбнуться в страхе перед королём.
Патрик подхватил три молота для дробления камней и сказал трём почтенным старцам:
— Пошли за мной!
И вот в сопровождении трёх великих учёных, разодетых, как мы только что описали, Патрик вышел на дорогу, ведущую в Дублин, по которой вот-вот должны были проехать оксфордские профессора.
В миле от Мангретской школы они остановились у перекрёстка. Здесь на груде камней всегда сидел какой-нибудь старик и дробил камни для починки дороги. Патрик велел старику сойти вниз, сунул молот в руки великому знатоку языка сверхучёной премудрости и приказал ему занять место старика и дробить камни, как это делают истинные каменотёсы из Ньюри. К тому же он дал ему несколько секретных указаний, от которых у профессора просветлело лицо.
И пошёл дальше с двумя остальными. А у следующего перекрёстка, который был в трёх милях от Мангрета, он вручил молот знатоку греческого языка и тоже велел ему взобраться на груду камней и дробить их. И ему на ухо он прошептал какие-то указания.
С третьим учёным, великим знатоком латыни, он шёл, пока не дошёл до третьего перекрёстка — в шести милях от Мангрета. И ему тоже сунул в руки молот, усадил на груду камней и также велел дробить их, шепнув на ухо какие-то указания.
И вот слушайте! Не успел сей учёный муж усесться на груду камней, как мимо катит карета с пятью оксфордскими старцами, величайшими и знаменитейшими учёными во всём свете. Достигнув перекрёстка и не зная, по какой дороге следовать, они останавливают карету и, заметив оборванного старика, дробящего камни, решают между собой:
— Вот этот старик каменотёс и укажет нам дорогу, если только мы сумеем подобрать достаточно простые слова, чтобы он понял наш вопрос.
Они здороваются со стариком каменотёсом и спрашивают, выбирая самые простые слова, не будет ли он так любезен показать им верную дорогу в Мангретскую школу. Старик каменотёс, в свою очередь, приветствует их и даёт точнейшие указания, как скорее всего добраться до Мангретской школы, и всё это на чистейшей латыни'.
У пятерых мудрецов так и перехватило дыхание, и впервые с момента вызова на состязание их смелость поколебалась.
Но они были честными людьми и, как только кучер тронул вперёд, вынули из кармана свои записные книжки для путевых заметок и записали:
В шести милях от Мангретской школы обыкновенные дорожные каменотёсы объясняются на чистейшей латыни.
Что верно, то верно.
Когда они подъехали к следующему перекрёстку, они опять стали гадать, какая же из четырёх дорог им нужна. Выглянули из кареты и увидели ещё одного старого каменотёса, усердно дробящего камни. Один из учёных мужей окликнул его, поздоровался и спросил, выбирая слова попроще, не будет ли он так добр показать верную дорогу в Мангретскую школу. Старый каменотёс оторвался от своей работы, приветствовал их и точно объяснил, как добраться до
