Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
представлять собой копию монастыря в Токвоне. Вот потому-то твоя старая бабка много пожертвовала на этот раз. Если и есть у меня желание, так это чтобы Бог позволил мне увидеть отстроенный собор, напоминающий наш монастырь Токвон, до того, как умру. Даже не знаю, суждено ли сбыться этому. До сих пор в голове не укладывается. Честно говоря, кажется сном – снова увидеть Токвон.
Лицо бабушки слегка зарделось, ведь если подумать, она покинула родные места в двадцать лет и в своей памяти навсегда осталась пухлощекой двадцатилетней девушкой с копной густых волос, ниспадающей по плечам. Вот и получается, если допустить, что вечность не подвластна времени, то, выходит, мы уже переживаем толику вечности на этой земле, когда возвращаемся в наши воспоминания, где ни одна сцена из прошлого не стареет.
Неожиданно я почувствовал, что на зарумянившееся лицо бабушки накладывается образ Сохи, и чтобы поскорее стряхнуть это наваждение, поспешно положил в рот ломтик запеченного на углях угря и начал тщательно пережевывать. О, но так ли хороша эта вечность? Вслед за образом Сохи вспомнился Михаэль, а затем и Анджело. Я положил кусочек имбиря в рот и снова начал жевать. И надо же – терпкий вкус имбиря напомнил мне Михаэля. Окажись он рядом, я бы сказал ему:
– Бабушка говорила, что передала управление рестораном полностью в руки отца, однако она до сих пор не раскрыла рецепт бульона и лапши, поэтому получается, что реальный владелец бабушка. Она много жертвует нуждающимся, а также ежегодно передает немалые суммы в наш монастырь. Однако она же закрывает глаза на то, как мой отец нагло эксплуатирует китайских корейцев из Ёнбёна, которые на данный момент уже являются нелегалами. В сети наших ресторанов холодной лапши нэнмён нет такого понятия, как трудовые права. Тем не менее бабушка не сомневается, что попадет в Рай. Она на самом деле усердно молится и оказывает большую поддержку монастырям и церквям. И, выражаясь твоими словами, брат Михаэль, бабушка засадила Бога в комнату под замок и, улестив Его роскошеством и комфортом, заявила, мол, Вы отсюда не выходите, чувствуйте себя как дома, а мирские дела мы как-нибудь сами уладим.
Сиди Анджело напротив меня, я бы ему сказал:
– Не приукрашивай, Анджело! Если разобраться, деньгами расплатиться проще всего. Ведь тебя и привечают пропорционально сумме твоих вложений. Иногда мне кажется, что в нашем монастыре я тоже на особом положении благодаря этим подношениям.
На что Анджело, недоверчиво покачав головой, возразил бы:
– Ну, можно, конечно, и так это воспринимать, однако я, брат, не видел, чтобы богатые делились деньгами. Ну не могут же быть все идеальными. Хоть вы и обижены на бабушку, но ведь признаете, что именно ее вера сделала вас тем, кто вы есть сегодня. Я так вашу достопочтенную бабушку уважаю.
Я, конечно же, ответил бы ему, мол, ты всегда такой: разве для тебя может быть кто-то плохим… эх, напрасно я вообще заговорил об этом… Но в глубине души его слова утешили бы меня. Потому что теплые слова всегда достигают сердца человека. Анджело! О, мой Анджело…
А если бы, если бы я оказался перед Сохи… мне сразу же вспомнился душный бриз пляжа Хэундэ.
«Ты хочешь… чтобы я стала женой владельца ресторана холодной лапши?!»– откинувшись назад, рассмеялась она. Моя голова изо всех сил пыталась вспомнить ту ее надменность, что я почувствовал тогда. Это прозвучало кощунственно по отношению к моим родным – бабушке и матери; оскорблением любой работы и оскорблением всей жизни тех, кто изо всех сил борется за существование. Однако сердце переполнилось жалостью к девушке, которой в тот день пришлось ох как нелегко в замызганном мотеле. Той, что, до конца не окрепнув после болезни, последовала за тем, у кого ни гроша за душой. Той, что пыталась бодриться во что бы то ни стало. Той, кто послушно последовала за мной на море, кишащее толпами отдыхающих, и в грязный номер в отеле. Той, у кого лицо осунулось, но оттого казалось лишь еще прекраснее. В душе до сих пор жил тот поцелуй, которым она одарила меня в поезде, избегая лишних глаз, в ответ на мои попытки утешить ее на обратном пути в монастырь.
Интересно, как и Тогвон для бабушки, эти мои воспоминания тоже не потускнеют и останутся со мной до глубокой старости? А когда я буду рассказывать о них своим внукам, они будут такими же свежими и пугающими, словно багровая печень из только что добытого животного? Угорь, что я все это время тщательно пережевывал, застрял у меня в горле. Бабушка с рюмкой сливовки, заказанной к рыбе, внимательно посмотрела на меня и вдруг спросила:
– Я тебе когда-нибудь рассказывала о твоем дедушке?
От неожиданности я даже не заметил, как проглотил угря. Отхлебнув воды, наполнил бабушкину рюмку пурпурной сливовой настойкой.
– Ну что ж, раз я сама об этом заговорила с тобой, выходит, не так долго осталось ждать, когда Господь приберет меня к Себе, Йохан.
Лицо бабушки осветила улыбка. В тот момент она напомнила двадцатилетнюю девушку.
– Я даже твоему отцу не рассказывала об этом, так-то вот. Йохан, твой дедушка не был моим официальным мужем. Моя семья была категорически против, поэтому мы не могли пожениться. Он был анархистом, вернее, поначалу, когда мы были под японским гнетом, а потом он стал другим человеком. Коммунистом.
12
Я оторопело уставился на бабушку, мои руки с палочками замерли в воздухе. Что же такое она собиралась рассказать мне и почему заговорила об этом именно сейчас? Опустив палочки на стол, я внимательно посмотрел на нее.
– Как я, воспитанная в католической в нескольких поколениях семье и получившая образование в школе при монастыре, могла влюбиться в какого-то коммуняку из тех, что арестовывали наших священников и монахов, вламываясь в монастыри, снимали образы Иисуса и вместо него вешали портреты Ким Ир Сена? Все так спрашивали. Но, Йохан, у меня по этому поводу никогда вопросов не возникало. Ведь любовь просто приходит, как нежданный ливень. Как внезапный порыв ветра во время восхождения на гору, настигающий тебя, откуда ни возьмись, когда присаживаешься передохнуть на вершине. Естественно, выбор за нами: решимся мы или нет. Однако если ты отказываешься, то, кто знает, возможно, это была вовсе не любовь. Может, просто увлечение. Я была молода, и для меня это случилось впервые в жизни, но я чувствовала, что это судьба.
Ты ведь уже тоже понял – я не любитель размышлять подобным образом. Знаешь же? Я как ракообразное,
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
