А инженеры его ОКБ не только с любопытством следили за его экспериментами, но добровольно согласились помочь ему.
Ионизатор был сделан, и Микулину на него было выдано авторское свидетельство. Несколько первых образцов прибора он сделал у себя дома с помощью друзей, а затем добился их серийного выпуска на одном из московских предприятий.
Уже первые сообщения о создании ионизатора, благодаря которому у людей, больных астмой, и детей, заболевших коклюшем, резко наступало улучшение, вызвало поток писем. Люди писали ему, прося помочь купить ионизатор. Приходили к нему домой. Несколько человек, ждущих его вечером на лестничной клетке, умолявших его помочь, стали обычным явлением. Тогда Микулин сделал сам, на всякий случай, полторы сотни ионизаторов, заставив ими всю квартиру, и начал дарить их просителям.
Некоторые знакомые удивленно пожимали плечами: зачем академику, Генеральному конструктору, удостоившемуся всех высших наград и степеней, лишнее беспокойство, да и траты. Микулин был уверен, что поступает правильно. Мысль, что он полезен простым людям, радовала его. И отец, и Жуковский, если бы они были живы, одобрили бы его.
Как-то вечером к нему зашла одна женщина. Оказалось, что выдающийся советский писатель Константин Георгиевич Паустовский буквально погибает от астмы, что врачи бессильны, и она просит Микулина дать ей ионизатор, — может быть, он поможет больному.
Микулин сначала растерялся. Хотя с Паустовским он не был знаком, но книги его очень любил. Поможет ли ему ионизатор?
— Хорошо, — ответил он — я сам отвезу сейчас Константину Георгиевичу прибор.
— Вы?
— Да. Где он живет?
— Он сейчас в Тарусе.
— Ну, что ж, едем в Тарусу.
Уже было совсем темно, когда микулинская «Победа» остановилась около домика Паустовского. Едва войдя в дом, Микулин почувствовал тяжелый запах лекарств. В кабинете, на широком диване, укрытый простыней, лежал с закрытыми глазами Паустовский. Микулин взял стул, поставил на него ионизатор, включил его и из газеты свернул длинную трубку. Один конец трубки он надел на патрубок прибора, а второй поднес ко рту больного, чтобы он мог вдыхать поток отрицательных ионов. Через пять минут Паустовский открыл глаза и с изумлением взглянул на незнакомого человека.
— Как вы себя чувствуете, Константин Георгиевич? — спросил Микулин.
— Лучше, — ответил Паустовский.
Микулин вновь на пять минут включил ионизатор. Теперь Паустовский дышал спокойно и глубоко.
Микулин объяснил Паустовскому, как надо пользоваться прибором, и, попрощавшись, уехал домой.
Через месяц он получил от него письмо.
«Произошли явления почти неправдоподобные: после трех-четырех дней вдыхания ионов я перестал задыхаться, потом начал много ходить, грести на Оке, ловить рыбу и, по существу, стал здоровым человеком. Поражены этим были не только я, но все окружающие, которые шутя называют мое выздоровление «Чудом в Тарусе». Это действительно чудесно, и я, несмотря на то что по моему писательскому «штату» мне положено владеть всеми богатствами русского языка, теряюсь и не нахожу достаточно слов для того, чтобы выразить вам свою благодарность».
Так началась их дружба. Оба школьные годы провели в Киеве, и у них всегда находилось много тем для воспоминаний.
1953 год для Микулина стал знаменательным — он подал заявление о вступлении в ряды Коммунистической партии.
Может возникнуть вопрос, а почему Микулин раньше не вступал в партию?
В творческой судьбе Микулина коммунисты всегда играли решающую роль. Так было в первые дни установления Советской власти в Москве, когда он познакомился с соратником Ленина старым большевиком Литвиным-Седым, который стал его идейным учителем. Так было в тридцатых годах, когда Баранов решил судьбу АМ-34. Так было, когда он работал под руководством любимого Серго Орджоникидзе. Так было в предвоенные и военные годы, когда секретарь МГК Георгий Михайлович Попов сумел в считанные месяцы обеспечить серийный выпуск АМ-38. И стать коммунистом для Микулина значило встать в один ряд с этими людьми, перед которыми он испытывал восхищение. Только своим трудом на благо своего народа он может заслужить это высокое право. И теперь, когда на его моторах летало большинство самолетов ВВС, когда его ионизатор исцелял больных, только теперь он счет себя достойным быть членом великой партии, которой он, верно служил всю жизнь.
В 1953 году было временно проведено укрупнение ряда промышленных министерств. В это время М. В. Хруничев был назначен заместителем Председателя Совета Министров СССР. Авиационную промышленность возглавил выдающийся государственный деятель Д. Ф. Устинов. Дмитрий Федорович неоднократно посещал опытный завод Микулина, глубоко и принципиально вникал во все вопросы и лично много сделал для укрепления ОКБ и улучшения работы завода. Для всего коллектива ОКБ и завода и самого Микулина Дмитрий Федорович был всегда примером исключительно талантливого, трудолюбивого и энергичного руководителя.
В 1954 году Микулин стал форсировать работу по новому малому двигателю. Он отличался от своих предшественников удивительной особенностью: он был двухвальный. На валу первой турбины вращалась вторая, в результате чего тяга движка резко возрастала. АМ-11, как назвал Микулин свою конструкцию, стал двигателем нового истребителя МиГ-21, который долгие годы был на вооружении ВВС, а так же экспортировался за границу.
Вместе с созданием новых моторов росли и люди. Те, кто 10—12 лет тому назад были новичками, становились ведущими конструкторами. Зубец — ведущий конструктор по АМ-3, дал ему путевку в жизнь. Виталий Сорокин прошел путь от своего первого турбореактора в сорок первом году до ведущего по АМ-5 и АМ-9. А другой молодой инженер Лесун стал ведущим по АМ-11.
Начиная с 1947 года многие инженеры ОКБ начали защищать кандидатские диссертации по реактивным двигателям.
Авторитет Микулина был очень высок. Он понимал, что все время находится в фокусе внимания и уважения коллектива, и изо всех сил старался быть достойным этого уважения. Хотя это бывало порой нелегко, учитывая его эмоциональность и непосредственность. И тем не менее он всегда пытался ставить интересы дела превыше всего, даже личного самолюбия.
Как-то во время испытаний АМ-3 обнаружилось, что он не выходит на расчетный режим, недодает тяги. Вконец расстроенный и раздраженный неудачей, собрал Микулин у себя ведущих специалистов и стал по очереди спрашивать их предложения. Когда дошла очередь до Дубинского, тот коротко сказал:
— Надо попросту в каждую камеру сгорания поставить по термопаре и проверить их работу.
Предложение Дубинского было настолько простым, что показалось Микулину нелепым.
— Вы эти термопары себе в голову воткните! — выкрикнул он.
— У вас голова больше, вы и втыкайте, — резко ответил Дубинский, намекая на бритую голову Микулина, и, хлопнув дверью, вышел из кабинета. Через двадцать минут его вновь вызвали к Генеральному конструктору. Когда Дубинский вошел в кабинет, Микулин как ни в чем не бывало сказал:
— А похоже на то, что вы правы. Немедленно
