сказал оперативник и смял клочок бумаги в кулаке, — я ничего не понял.
А Визгликов с Глашей в это время были уже почти на подъезде к нужной локации, и Польская терпеливо слушала стенания Стаса Михайловича по поводу разболтанности оперативного состава.
— Хуже крепко пьющего оперативника только влюблённый оперативник, — стуча пальцем по зависшему ненадолго навигатору, сказал Стас. — Польская, нам туда долго шарашить, поэтому давай делом займёмся.
— Каким?
— Глаша, — простонал Визгликов, — ну хоть ты вынь голову из песка. У нас что, дел мало?
— Наоборот, слишком много. Я порой не знаю, за что хвататься.
У Глаши зазвонил телефон, она подняла трубку и, легко улыбнувшись, отозвалась:
— Нет, я на работе. Прости, не сегодня, — Глаша помолчала, выслушивая ответ, коротко вздохнула и проговорила: — Не вопрос, значит, никогда, — и, повесив трубку, повернулась к Стасу. — Так о чём мы?
— Сейчас о том, что ты себе мужика завела.
— А вам не кажется, что это не ваше дело?
— Польская, ты с ума сошла? — Визгликов округлил глаза. — В кои-то веки я могу официально и почти круглосуточно тебя троллить, а ты говоришь, что это не моё дело. И уж коли так вышло, что ты моя, то и всё, нет, абсолютно всё, связанное с тобой, — моё дело. Да это дар свыше за все мои с тобой злоключения.
— Стас Михайлович, вот вам совсем сейчас сарказм не к лицу.
— Ой, Польская, много ты понимаешь, — махнул рукой Визгликов. — Надо ещё понять, во что там Латунин вляпался.
Его слова перебил телефонный звонок и, судя по Глашиному выражению лица, звонил прежний абонент, с которым разговаривать она явно не хотела. Остаток пути прошёл в напряжённом молчании, где периодически всхлипывал сообщениями Глашин телефон, а она после прочтения текста только мрачнела и глубже зарывалась в кресло, втягивала голову в плечи и вздыхала.
— Что, роковая женщина, любовники одолевают?
— Вам смешно, а я, начитавшись учебников по психиатрии, уже в каждом маньяка вижу. Этот вообще истеричка.
— По-моему, мы приехали, — рассматривая здание местной больницы, сказал Стас. — Ладно, пошли посмотрим, в чём там дело.
Визгликов припарковал машину возле приплюснутого трёхэтажного здания, скоро вышел и быстрым шагом направился к входу. Глаша чуть задержалась, отбивая назойливые звонки, выключила телефон и догнала Стаса, который уже поднимался по лестнице. Очутившись возле палаты, где лежал Латунин, Стас без стука раскрыл дверь и упёрся взглядом в девушку, сидящую возле кровати.
— Вы кто?
— Я, — девушка подняла к Стасу вспухшее от синяков лицо, — Виталина.
— Ну, судя по вашему виду, наш Ромео встал на вашу защиту? — спросил Визгликов.
— Да.
— Как он? — спросил Стас, глядя на подключённого к монитору Латунина.
— Очень плохо, — девушка уронила лицо в ладони и заплакала.
— Так, хорош сырость разводить, — поморщился мужчина, — что случилось? Что с вами случилось и почему сейчас Рома в коме?
— Ему задели жизненно важные органы…
— Меня интересует причина, а не следствие, — отрезал Стас.
— Стас Михайлович, — тихо проговорила Глаша, — ну что вы орёте на неё? На ней живого места нет, вы её пугаете.
— Знакомьтесь, — процедил Визгликов сквозь зубы, — это мой здравый смысл, зовут Глафира Польская, она умеет задавать правильные вопросы и не раздражать людей.
— Может, выйдем? — предложила Глаша.
— А ты думаешь, Латунин нас подслушивает?
— Стас Михайлович, пожалуйста. Вы орёте, простите, как иерихонская труба.
— Польская, ты хоть значение этого фразеологизма знаешь?
— Знаю, но не могу же я сказать, что вы издаёте громкие и неприятные звуки, — тихо сказала Глаша и, раскрыв дверь, взяла Виталину под руку. — Пойдёмте. Хотите кофе? Я принесу.
— Да, спасибо.
— Я тебе буду мстить, Польская, — прошипел Стас.
— Замётано, — сказала Глаша и отошла к стоявшему неподалёку кофейному аппарату.
— Польская, тебе Лисицына сегодня не звонила?
— Нет, — откликнулась с конца коридора Глафира.
— А, — Виталина покопалась по карманам и нашла ключи от машины. — Вот мне врачи дали, — она протянула Визгликову брелок. — Это от Роминой машины, она у кафе осталась стоять.
— А у него машина есть? — удивился Стас. — Польская, тебе повезло. Похоже, Латунин для свиданки машину прикупил, поэтому я пока на ней покатаюсь, ему всё равно не до езды, — скупо хорохорился Визгликов.
— Спасибо, — девушка покивала и приняла от Глаши стаканчик с кофе, — мы с Ромой на днях познакомились. Он меня пригласил на свидание, решили в Питер съездить, — она всхлипнула. — Я знала, что нельзя, но не могу же я всю жизнь вот так и прожить.
— Почему нельзя? — спросила Глаша.
— Местный авторитет Спортмен, Василий Спортсменов, условно мой бывший. И как это сказать… — Виталина пожала плечами. — Мне нельзя ни с кем встречаться.
— А можно более развёрнутую версию этой мыльной оперы, — зло сказал Стас.
— Поймите, я его очень боюсь. Мне здесь не жить, если я ослушаюсь. Но я подумала, что если в Питер съезжу, то кто увидит? У меня дочь растёт, у меня здесь родители.
— Дочь его? — вскинув брови, спросил Визгликов.
— Нет, — Виталина помотала головой. — Мой первый муж был очень хороший человек, слабый, падкий на лёгкие деньги, но хороший. Он очень задолжал Спортмену, потом начал от него бегать, потом его нашли с простреленной головой. И самое страшное, что во время всей этой возни Спортмен увидел меня, — девушка усмехнулась сквозь слёзы. — И всё, на этом моя спокойная жизнь закончилась, и мне пришлось стать его пассией.
— Что значит «пришлось»?
— Ну как вам сказать, — она пожала плечами, — он берёт тех, кто ему нравится. Неважно, хочешь ты этого или нет. Многие бы хотели из девочек на моё место, но если ему что-то втемяшилось в голову, то пиши пропало, он никогда не отступает. Мы с ним провели два года, но я не могла пойти против себя, я вообще к нему ничего не чувствовала, и его это крайне бесило. В результате он сдался, подарил мне кафе и сказал, что если я не хочу быть с ним, то ни с кем другим точно не буду. А я, дура, рассказала про свидание знакомой, ну и всё. Он узнал и прислал бойцов научить меня жизни, а Рома как раз зашёл в кафе, он искал меня. Я себя очень виню, это просто ужасно.
— Польская, ты остаёшься здесь, — твёрдо сказал Визгликов. — А я, пожалуй, проведу тёплую беседу с руководителем местного отделения органов власти.
— Да у него все в узде, — махнула рукой девушка. — Все боятся.
— Пугалка у местной шпаны ещё не выросла Визгликова пугать, — немигающим взглядом рассматривая пустоту, сказал Стас и вытащил мобильный телефон. — Товарищ Ковбойкин, здорово. Не могу до товарища Лисицыной дозвониться, поэтому прыгаю через её прекрасную начальственную голову. Нужна помощь.
Уже
