скоростью, что, кажется, поднял ветер. Влетел внутрь, дальше бегом по лестнице. Если я правильно понял, Одри была недалеко от кабинета ректора. Я ворвался в аудиторию с открытым окном и замер.
Если я сейчас вылезу за ней следом и попытаюсь ее догнать, то рискую сделать только хуже. Не исключено, что она ускорится. Решит, что я пытаюсь помешать ее испытанию. Запаникует и, возможно, оступится. Лучше двигаться наперерез.
Я нашел аудиторию с противоположной стороны от ректората и выбрался на карниз из нее. Решил, что буду двигаться медленно, с тем же темпом, что и Одри, чтобы лишний раз ее не пугать.
Ветер ударил в лицо. На высоте было промозгло, и каждый шаг казался тяжелее обычного.
Одри выглядела напуганной, но вместе с тем настолько сосредоточенной, что не хотелось ее отвлекать. Сначала доберемся до ректората, а потом уже объяснимся.
Внизу кричали. Кто-то, похоже, решил, что мы с Одри все же соревновались, и выкрикивал мое имя. Кто-то смеялся над девчонкой. Я видел, как она морщилась от этих возгласов. И впервые за всю жизнь пожалел, что моя магия огненная, а не воздушная. Я не мог перенестись к ней за одно мгновение. Не мог окутать ее непроницаемым коконом, чтобы она не слышала этих дураков. Не мог унести ее отсюда как можно дальше.
А хотел. Очень хотел.
Одри
Ну почему? Почему все должно было случиться именно так? Из всех двенадцати соперников архимаги выбрали именно Марко…
Может, специально? Видели, что нас что-то связывает, и проверяли, что важнее: дружба или практика? Или таким образом намекали, что нечего мне и рыпаться?
С самого начала Бетси говорила, что на практику не берут детей из простых семей. Это развлечение для благородных. А как официально отказать таким, как я, чтобы не устроила скандал? Правильно, дать невозможное задание и соперника посильнее. Чтобы сама была виновата, не справилась.
Но Марко… Боги, почему это не Бетси? Почему не кто-то другой? Я не хочу, чтобы мой успех означал его поражение… Только не его…
Впрочем, о каком успехе речь? Одри, очнись!
Я снова посмотрела вниз на толпу кричащих студентов. К ним стали подтягиваться преподаватели, и даже мелькнула рыжая макушка архимага Хокса. На нас теперь смотрела вся академия. Как будто у меня до этого не было повода волноваться!
Ладно, отступать теперь поздно. Мне осталось всего несколько шагов.
Карниз угрожающе захрустел каменной крошкой, напоминая, что академию давно не ремонтировали. Кажется, ректор на это жаловался.
Так что чем быстрее я с этим покончу, тем лучше.
Не робей, Одри, давай же, еще шаг, и дотянешься до окна.
Марко, прежде как будто державшийся моей скорости, подался вперед и первым схватился за створку приоткрытого окна. Я развернулась парню навстречу, и мы врезались друг в друга взглядами.
Я не видела его глаза так близко всего пару дней, а казалось, что целую вечность. Не знаю, как можно скучать по глазам. Но я скучала. По этой густо-зеленой глубине, засасывающей, как воронка в море. По этому обволакивающему теплу.
Когда Марко смотрел на меня, казалось, что я переносилась в другой мир. Туда, где существовали только мы. И не было ни практики с испытаниями, ни этих людей внизу, ни нашей размолвки. А были только мы, будто окутанные магией.
Как я раньше жила без этих глаз? Минувшие два дня прошли как во сне. И вот сейчас я проснулась. И сердце мое застучало, как в первый раз. Радостно, бешено, словно вырвавшееся на волю.
Кажется, я забыла, что надо дышать. И очнулась, лишь когда моя нога соскользнула с карниза. Не успев вскрикнуть, я ухнула вниз.
Но не упала.
Марко схватил меня за руку. Сам он держался за оконную раму и, напрягшись, принялся тянуть на себя.
В ушах застучало от страха, и голова словно стала пустой. Как будто готовилась к неизбежной смерти. Я не понимала, что произошло и как мы оказались в этом положении. Но держалась за руку Марко, как за самое важное в своей жизни и единственное спасение.
Упирая ноги в каменную кладку, я помогла себе забраться выше. Оперлась другой рукой о карниз и, кряхтя, подтянулась. Уложила рядом ногу, затем приподнялась… И снова потеряла равновесие.
Только на этот раз упала не вниз, а на самого Марко. В обнимку мы ввалились через открытое окно в кабинет ректора.
– О боги, Одри, – услышала я вздох Марко.
Он обнял меня крепче, как ребенок мягкую игрушку. Убрал от моего лица растрепавшуюся прядку и прижался лбом к моему.
– Как ты меня напугала, – прошептал он.
– Я? – только и выговорила я.
В горле пересохло, а меня начало трясти. Казалось, я все еще падаю. Марко меня не ловил. Это просто бред, игра умирающего сознания.
– Не делай так больше, – пробурчал он и, склонившись, прижался горячими губами к моим.
Поцелуй вышел нежным и бережным, словно Марко боялся меня спугнуть. И то ли я до конца не пришла в себя, то ли горький опыт ничему не научил, но я сама придвинулась ближе к нему, сокращая и так почти не существующее расстояние. Запустила пальцы в его красные волосы и жадно втянула носом сладковатый запах одеколона.
Губы Марко стали настойчивее, словно до сих пор он сдерживался, а сейчас позволил себе то, что давно хотел. Под сладким напором я раскрыла рот. Его язык проник внутрь, коснулся кончика моего и слегка прошелся по небу, щекоча его. Затем снова нашел меня и не отпускал, не
