милая! – со стороны я себя не видел, но был убеждён, что лицо моё покраснело, как помидор. – Теперь ты и мне кое-что задолжала!
Схватив нахалку за плечи, я аккуратно, но жёстко прижал её грудью к прилавку, ставя в известную позу, дотянулся до лежавшей неподалёку пращи и от души хлестнул ей по упругой заднице. Девчонка, которая, кажется, отчего-то решила, что сумеет, если что, со мной сладить, яростно взвизгнула, но тут же закрыла рот, не желая ещё больше позориться. Я же не отказал себе в удовольствии огреть её ещё пару раз, после чего отбросил инструмент экзекуции и отпустил присмиревшую барышню. Та медленно, пугающе медленно, разогнулась и обратила ко мне застывшее ледяной маской лицо с мокрыми глазами.
– Убирайся из моей лавки, – шёпотом процедила она. – Ещё раз сюда сунешься, и один из нас отправится на тот свет.
– Ариведерчи! – небрежно взмахнул рукой я, разворачиваясь к выходу. Хамство я ещё мог стерпеть, но вот подобное… На какую ещё реакцию рассчитывала эта дура?
А ведь было время, когда я всерьёз полагал, что всё происходящее вокруг меня строго-настрого заскриптовано. Да кто мог предвидеть, что в квесте с походом в храм игрок выручит в общей свалке именно Филуса, или вообще выручит хоть кого-нибудь? Или предположить, что, убив Сагуру, он уже после победы в бандитской междоусобице решит взять урок акробатики у бывшей зазнобы смотрящего? Такое не просчитаешь. А других поводов, по которым Клара могла бы напасть на своего собрата по шайке, я просто не видел. Ни к чему было Фьорри от меня избавляться, не считая тех жалких полутора тысяч, что я заплатил ему за кристалл. По меркам одного из приближённых Хидео, не деньги, а ерунда, да и не походил одноглазый на подлеца. А значит, стоит явиться к нему с повинной. Тело воровки рано или поздно отыщут, подозрение неизбежно падёт на меня, а уход из города сочтут бегством, безоговорочно доказывающим вину.
Войдя в Печень трески, я встал у стеночки, ожидая, пока смотрящий разберётся с двумя сурового вида кики, очевидно, тоже из нашей банды. Фьорри меня заметил и по ходу беседы несколько раз раздражённо зыркал в мою сторону, вероятно, надеясь, что я благоразумно найду себе дело где-нибудь в другом месте.
– Ну, что ещё?!
– Есть проблема, – состроил я максимально серьёзную мину.
– Представь, у меня их тоже полно! Говори уже!
– Клара пыталась меня убить. Я убил её.
Только-только спустивший пар одноглазый снова набычился. Рука его рванулась к кармашку с дурью, но, к моему удивлению, он сдержался. Наверное, срок приёма следующей порции ещё не подоспел, и смотрящий боялся схватить передоз. Так вот один раз нервишки не выдержат – и здравствуй, могила.
– Какого хрена у вас там случилось? – вполголоса прорычал Фьорри, совладав с эмоциями.
– Точно не знаю. Она вскользь упоминала Сагуру, а когда мы тренировались, просто вогнала мне кинжал под ребро.
– Дерьмо! – на его лице отразилась сложная работа мысли. – Вас кто-то видел?
– Только на улице, когда мы шли к складу, где всё случилось.
– Которому складу?
Я рассказал, и одноглазый снова задумался, на этот раз ненадолго.
– Постараюсь разгрести твою вонючую кучу. И не потому, придурок, что ты мне нравишься. Таких, как ты, подо мной десять дюжин ходило, и ещё столько же ходить будет. Просто последнее, что нам нужно, это грызня в банде, которая, мать её, непременно начнётся, если это всплывёт. А теперь доставай из задницы самый далёкий свиток, что у тебя есть, и вали из города!
– Не вопрос, – поднял я руки в примирительном жесте. – Только мне его ещё купить надо.
Не дожидаясь ответа, я пулей вылетел из таверны и зашагал в сторону нужной лавки.
– Утро доброе, уважаемая!
– Что тебе нужно? – С едва заметным презрением поинтересовалась торговка свитками.
– Телепорт к Хадарту, – её реакция не стала для меня сюрпризом. Ещё в первый раз, пробегая по бостаньским торгашам и ремесленникам, я выяснил, что эта особа имеет крайне высокое мнение о себе и довольно низкое об окружающих.
– Ещё бы! – усмехнулась Октавия. – Самый горячий товар. Пять тысяч монет, и он твой.
– Я не ослышался? Да за такие деньжищи мне проще самому изготовление свитков освоить!
– Можешь попробовать, – казалось, её вовсе не трогала перспектива упустить клиента. – До гильдии тут рукой подать.
– Боюсь, ты не понимаешь, с кем говоришь, – в моём голосе не было и намёка на угрозу, чтобы система, чего доброго, не восприняла это, как попытку запугивания. – Речь идёт о задании самого пастыря!
Хитрость – успех.
– Ну, конечно! – несмотря на внешнее пренебрежение, в глазах её блеснул огонёк любопытства. – Что же такого великий пастырь мог поручить тебе? – на последнем слове был сделан жирный акцент.
– Сама взгляни, – быстро, но без суеты, я достал из инвентаря подорожную, удостоверяющую, что некий Ник, способности которого не вызывают сомнений, направляется в помощь военному коменданту Горацию.
Как и мандат, с которым меня отправили на острова, эта бумага была скреплена печатью Сцеволы. Надо полагать, он, перед походом, оставил копии или даже оригинал Хадартским волшебникам, дабы исходящие с Имброна приказы имели больший вес в глазах местных властей. На Октавию знак высшей власти также произвёл впечатление. Не прикасаясь к документу руками, она жадно прочла его и перевела на меня удивлённый взгляд.
– Но причём здесь Бостань?
– На Тайсо случилась серьёзная заварушка, – понизив голос до заговорщицкого шёпота, пояснил я. – Мне не успели выдать свиток к Хадарту. Пришлось использовать свой. Между тем, при мне важнейшее донесение, которое, вероятно, изменит ход всей войны.
Хитрость – успех.
– Тогда… обратись в гильдию. Они ведь должны заниматься такими вещами? – инстинкты профессиональной торговки всё ещё понуждали её искать способы избежать незапланированных убытков.
– Слишком высоки ставки. Уровень секретности не позволяет мне раскрывать содержание донесения, а именно этого потребует гильдейский глава, прежде чем переправить меня в Хадарт.
Хитрость – успех.
– Ну, что ж, – на лице Октавии отражалась борьба между жадностью и осознанием той великой роли, что ей предстоит сыграть в судьбах мира. – Тогда мне не остаётся ничего иного, кроме, как исполнить свой долг. Возьми свиток.
Бесплатно?! Я-то рассчитывал цену сбить, хотя бы на половину, да вот упустил из виду патриотизм, присущий всему местному населению.
– Родина этого не забудет! – радостно выпалил я, выхватывая у неё пергамент.
Секунда, блеск Волчьего укуса, сверкнувшего в лучах утреннего солнца, пробивающегося сквозь окно, два ключ-слова, и я исчезаю в багровом облаке, раньше, чем женщина успевает опомниться.
Итак, на часах у нас без четверти одиннадцать. Хотя бы минут двадцать имеет смысл выделить
