надежде, что кто-то из знати будет проходить мимо и заметит меня. Только этого не произошло. Я потерял много денег на аренде дома, но не смог ничего продать знатным господам. Жестоко поступили боги: показали мне жизнь во дворце и тут же отняли всякую на то надежду. Оттого я так грущу, Дадишу. У меня ничего не получается, да и деньги я безвозвратно потерял.
Сборщик налогов покачал головой.
– Сделанный тобой хлеб и правда восхитителен, Саду. Но неужели ты думал, что сможешь сразу попасть во дворец? Как давно ты придумал этот хлеб?
– Несколько лун назад.
– Несколько лун! Друг мой! Твоя цель столь же прекрасна, сколь и велика. Но ты пытался добиться ее слишком быстро – и поэтому потерял деньги. Позволь, я предложу тебе прогуляться?
– Куда? – без интереса спросил пекарь, явно не желая покидать полутемную комнату.
– До храма Ваала. Нехорошо ссориться с богами, Саду. Я думаю, ты должен сделать вот что: взять свой чудесный рыбный хлеб, подняться на башню храма и положить его в жертвенный огонь. Угости им богов – быть может, они смилостивятся и помогут тебе попасть во дворец?
Наконец-то Саду проявил хоть какое-то подобие жизни. Он поднялся со своих подушек, и привычный огонек заплясал на дне его глаз.
– Точно! Ты совершенно прав. Они же не знают, как вкусен мой хлеб! Идем сию же минуту, – сказал он и засобирался.
Мужчины отправились по пыльным раскаленным улицам Вавилона к храму бога Ваала, на вершине башни которого всегда горел жертвенный огонь. Чтобы добраться туда, нужно было подняться по сотням ступеней: храм строили так, чтобы даже путники, следовавшие из пустыни, видели негасимое пламя и утверждались в мысли о величии Вавилонского царства.
Однако как только Дадишу и Саду подошли к самому подножию башни, сборщик налогов притормозил своего друга.
– Погоди, Саду. Достань из мешка хлеб – добрось его до огня прямо отсюда.
Пекарь ответил ему недоуменным взглядом.
– Добросить? Отсюда? В своем ли ты уме, Дадишу? Жертвенный огонь горит очень высоко, это невозможно.
– Хорошо, – согласился Дадишу, – тогда пойдем.
Они поднялись на сотню ступеней, когда он повторил свою просьбу.
– Добрось теперь хлеб отсюда.
– Солнце точно напекло тебе голову. До вершины башни еще далеко, я не сумею сделать этого!
– Я согласен, Саду. Пойдем дальше.
И так они останавливались еще не раз, и всегда Дадишу повторял свою просьбу, а Саду отвечал, что это невозможно.
Наконец они добрались до вершины, где оранжевое пламя желало принять в себя новые жертвы.
– Теперь ты сможешь бросить хлеб в огонь?
– Теперь смогу, – кивнул Саду и не мешкая принес жертву богам. Рыбный хлеб затрещал и задымил белым, в воздухе повис горький аромат. Пекарь угостил богов своим творением и приготовился ждать их доброй воли.
– Скажи, Дадишу, – спросил он, когда они спускались по лестнице, – к чему были эти странные просьбы? Ты ведь знал, что я не смогу добросить хлеб издалека.
Сборщик налогов охотно достал из мешка глиняную табличку с надзорными законами золота и передал ее пекарю.
– Тебе не хватало мудрости, и потому я просил тебя сотворить глупость. Возьми же вот эту табличку и озвучь последний закон, что записан здесь.
Саду прищурился, пошевелил губами и прочитал:
– «Жажда больших дел – частый враг золота. Начинай с малого». Что это значит?
– Ты задумал служить во дворце и угощать самого царя своим великолепным хлебом. Это большое дело, друг мой. Но неужели ты думал, что сразу же попадешь к нему на прием? Ты пытался сделать невозможное: бросал свой хлеб с подножия башни, стремясь попасть в пламя на ее вершине. Ты не создал себе лестницу из малых дел, чтобы подняться к своей цели, и руки твои опустились. Но к каждому огню должны вести ступеньки, друг Саду.
Пекарь задумался, глянул на горевшее далеко наверху пламя – настолько далеко, что его было видно из пустыни за пределами Вавилонских стен.
– Но какие же ступеньки должны туда вести? Я не понимаю.
– Сперва малые, в один небольшой шажок. Просто начни печь больше рыбного хлеба: пусть его распробуют те, кто всегда покупает у тебя. Носи хлебцы стражникам, что присматривают за рабами на строительстве стен. Они хорошо платят за еду. Возможно, позже ты сможешь открыть лавочку рядом с портом – так вести о чудесном хлебе разнесутся быстрее. Рано или поздно о тебе узнает кто-то из вельмож, а то и сам царь. Ступай, пекарь Саду, приободрись и принимайся за работу. Следуй законам золота, начертанным на табличке, что я дал тебе. И тогда ты доберешься до вершины башни, держа при этом свое богатство под надзором. И заплатишь мне положенный налог, когда придет час.
Жажда больших дел – частый враг золота. Начинай с малого.
Кому отдать свои деньги? О словах и цифрах
Торговый флот капитана Нарсая
Едва научившись говорить, человек быстро понял, какой великой силой обладают слова. С их помощью можно воодушевить или причинить боль, можно установить закон и даже закончить войну. А если тебе нужно построить дом, к какому каменщику стоит обратиться? К тому, кто сладко поет и обещает возвести дворец? Или к тому, кто предостерегает тебя от прочих мастеров, уверяя, что лишь он один честный работник в море лжецов и неумех? Как выбрать того, кому ты отдашь свои деньги, и не прогадать? Жители древнего Вавилона нашли ответ и на этот вопрос.
…У воды жара ощущалась не так сильно. Солнце безжалостно выжигало долину Евфрата, но сама река приносила спасительную прохладу тем, кто трудился в порту. Кричали чайки, выискивая в комках водорослей пищу, перекатывались ленивые волны.
Вот уже десяток лет Синариб был начальником порта Вавилона. Изо дня в день сидел он в комнатушке за столом, заваленном глиняными табличками, египетскими папирусами, печатями и прочей атрибутикой, отражавшей жизнь торгового порта.
В дверном проеме возникли двое молодых людей.
– Осенят тебя боги удачей, дядя!
Это были его племянники, Атур и Пату. Они только начали свое самостоятельное плавание: обзавелись женами и пробовали заработать свое первое богатство. Синариб приглядывал за ними с их малых лет: братья давно остались сиротами.
– Чем я могу помочь вам, дорогие племянники?
– Ты всегда был мудрецом, дядя, и научил нас законам золота и законам морали. Мы не боимся открыто вступать в эту жизнь
