мы расстались… Ну зачем нам враждовать! Давай встретимся?
Вот мерзавец: заблокировала его обычный номер, так он звонит с нового! Мужчина, издевавшийся надо мной, унизился сам, решив сделать шаг навстречу. Наверное, в таких случаях положено купаться в злобной радости от осознания того, что сатисфакция свершилась. Но мне было все равно. Единственное, чего хотелось, – это отключиться и больше никогда его не слышать. Ни выяснять отношения, ни ругаться, ни злорадствовать я не могла. Наверное, это высшая стадия омерзения – когда человек отвратителен настолько, что даже не хочется ему мстить.
– Ты только не думай, что я объявился, потому что лишился всего, – по-своему истолковав мое молчание, продолжил Игорь. – Я неплохо устроился. У Воздвиженского достаточно конкурентов, которые чуть не передрались из-за желания заполучить такого ценного менеджера! А ты как? Все скучаешь со своим мальчиком-зайчиком? Сочувствую… Тебе нужен настоящий мужчина, неужели еще не поняла? Ну же, малышка, не дуйся, давай посидим где-нибудь, пообщаемся, как раньше…
Упоминание о Нике в два счета вывело меня из оцепенения. Нервно выдохнув, я собралась с силами и четко произнесла:
– Не звони мне больше. Никогда.
Раз – и я нажала кнопку отключения, а черный список телефона пополнился еще одним номером. Уфф, сразу стало легче на душе… насколько это, конечно, вообще было возможно в моем удрученном состоянии. Увы, моя радость была мимолетной: спустя полчаса я опять заходилась в рыданиях, понимая, что уже ничто не вернет мне Ника…
Вот я и осталась одна. Сама все испортила, и нечего перекладывать вину на Игоря. Слова, с такой болью брошенные Ником при расставании, так и звучали у меня в ушах. Все верно, я сразу приняла его заботу как должное и пальцем о палец не ударила, чтобы сделать жизнь своего мужчины хотя бы немного легче! И дело даже не в пресловутых кулинарных умениях, которыми так жестоко обделила меня судьба. Просто я всегда исходила прежде всего из своих интересов: впутала Ника помимо его воли в «аферу века», не учла его мнение в ситуации со звонком, не слушала, не помогала, не поддерживала…
Да что там говорить, я нарушила даже этот доморощенный студенческий договор! Тут ведь четко прописано это волшебное слово – «взаимно». Наверное, я настолько привыкла быть одиночкой, что совершенно перестала считаться с другими. Да что там с другими – с человеком, который был для меня дороже всех на свете! Как же хочется все исправить… Ник, умоляю, дай мне этот шанс, хотя бы подойди к телефону, пожалуйста…
Глава 18
– Что у вас все-таки произошло? – Из-под толстых линз на меня в упор взглянули строгие глаза. – Никита ничего толком не объяснил, заперся в четырех стенах у себя в квартире. Иногда привозит продукты, оставляет сумки и тут же убегает, слова не вытянешь. Майя, выкладывай, я же понимаю, что-то стряслось… Да забери ты это, не нужно! Оставь себе. Не возражай, а то обижусь!
Пакет с аметистовой брошью и побывавшим в химчистке жакетом безвольно повис у меня в руке. Я сделала попытку еще раз отдать вещи, распрощаться и уйти, но Анна Ильинична с несвойственной ее возрасту прытью схватила меня за локоть и потащила за стол пить чай. Передо мной выросла тарелка с еще теплым, источавшим аромат ванили печеньем, но кусок в горло не лез.
Сама не знаю, для чего я спонтанно собралась и приехала сюда, найдя какой-то надуманный предлог. Анна Ильинична уже не раз говорила, чтобы я оставила весь «реквизит» для великосветского бала себе. И все-таки что-то заставило меня выйти из ступора, в котором я пребывала последние недели, и заявиться сюда, причем без приглашения, даже не предупредив о своем визите! Видимо, мне просто позарез требовалось увидеть человека, близкого Нику. Все-таки он был прав: я – жуткая эгоистка, которая только и делает, что подкидывает другим проблемы.
– Я с вами, молодежь, с ума сойду, – проворчала себе под нос Анна Ильинична, и я поежилась под ее суровым взглядом. – А ну-ка, ешь, немедленно! Оставь печенье, я тебе лучше супчику налью. И так круги под глазами, похудела, скоро совсем сил не останется…
Не слушая возражений, она метнулась на кухню, и вскоре передо мной выросла большая тарелка грибного супа. Осознав, что без обеда меня отсюда не выпустят, я послушно взяла ложку. Так и быть, подкреплюсь, а то выгляжу, как чучело. Скоро начну распугивать людей одним своим мрачным видом. Но что поделать, если ни краситься, ни наряжаться, ни обедать мне совершенно не хотелось…
О Нике не было слышно уже почти месяц. Я совсем отчаялась, впала в подавленное состояние и наверняка напоминала робота, лишившегося всех чувств и, главное, надежды. Видимо, все это красноречиво проступало в моем облике, и Анна Ильинична пристально смотрела на меня, ожидая объяснений. Ну что я могла ей рассказать? Изображать в лицах всю эту нелепую катавасию с подобием любовного треугольника было выше моих сил. Да и вряд ли в таком измотанном слезами и самокопанием состоянии мне удалось бы связно изложить нашу печальную историю.
– Если вкратце, я – полная дура, – вырвалось у меня единственное признание, наилучшим образом описывавшее ситуацию. – Эгоистка, неумеха и лентяйка, которая даже не умеет готовить. Вот такой аппетитный суп мне ни за что не осилить.
– Эту науку всегда можно одолеть, было бы желание. – Анна Ильинична улыбнулась, одобрительно глядя на мою опустевшую тарелку. – Да и внук никогда не считал это недостатком, к тому же он сам всегда может приготовить что-то вкусненькое.
– В том-то и дело. – Напрочь забыв, как должны вести себя настоящие леди, я со вздохом поставила локти на стол и задумчиво положила подбородок на руки. – Сам, все время сам… Он сказал, что устал от этого, устал от меня. И я его понимаю. Не послушалась, сделала глупость, позвонила тому подлецу, потому что хотела помочь Стасе… Игорь потом представил все в другом свете… Ник не поверил. Сказал, что передаст мне свою долю в фирме, я этого не хочу… Для оформления договора дарения потребуется и моя подпись, так я никогда ее не поставлю! Это и его фирма тоже! Да, он нашел другую работу, но…
– Какую еще работу? – Удивительно, но Анна Ильинична умудрилась выделить из моей сбивчивой речи главное, точно так же, как это обычно делал ее внук. – Девочка, ты что-то путаешь. Никакой другой работы у него нет. Собственно, он вообще все забросил, сначала сидел на даче, а когда туда приехали родители готовить сад и огород к новому сезону, вернулся в свою квартиру. Сказал, нужно побыть одному. Теперь почти не выходит из дома. Я вся испереживалась, он ведь никогда так себя не вел… Знаешь, а поезжай-ка ты к нему прямо сегодня, сразу во всем разберетесь!
Глаза за толстыми линзами загорелись воодушевлением, но я покачала головой.
– Нет. Нельзя навязываться человеку против его воли. Ник хочет другой жизни – спокойной, устроенной. Хотела бы я ему это дать, но… От меня – одни неприятности. Все свалила на него, даже не задумавшись, насколько это тяжело… Я не нужна ему. Это же очевидно. Без меня он будет счастлив.
Я представила Ника – таким, каким он был еще совсем недавно. Легкий в общении, смешливый, привлекательный и обладавший здоровым честолюбием мужчина был бы желанным спутником для любой женщины. Но его угораздило начать отношения со мной, взвалив на себя непосильный груз проблем. Не сомневаюсь, совсем скоро он оправится от оскорбления, которое я ему невольно нанесла, и устроит свою жизнь. Профессиональную и, главное, личную. Уже без меня.
Стоило только подумать о том, что мы никогда больше не будем вместе, как случилось то, чего я так опасалась: глаза налились жгучими слезами, угрожавшими вот-вот хлынуть наружу. Опять я расклеилась, и бабушка Ника наверняка сотню раз пожалела, что пустила меня на порог.
– Счастлив? Без тебя? – Полный негодования голос заставил меня вздрогнуть. – Как у тебя вообще язык поворачивается говорить такое? Да он любил тебя, все эти годы! Любит до сих пор,
