этот чудовищно знаком мне. Однажды я видел его в той самой червоточине, что поглотила меня и заточила в плен демонического мира.
Его длинные пальцы хватают Володю за плечо, и оно на глазах становится чёрным, как уголь, а сам Володя кричит, будто его режут и жгут на костре. Рука обращается в пепел, а из возникшего обрубка хлещут алые потоки.
Не прекращая вопль, он падает на колени, а ладонь демона впивается в его загривок.
— Сегодня я буду питаться! — радостно восклицает он.
Володя резко смолкает и окончательно падает. Мертв он или жив — непонятно.
Слышу топот двух пар сапог.
— Стоять! — кричит Громов. Но гвардейцы более не слушают его. Врываются в кабинет. Вера, лицо которой не менее ошарашенное, пытается выставить мечом блок, но те рвутся не к ней, а к демону.
Громов тоже выскакивает вперед. Кому он хочет помочь: демону или стражам — уже не вопрос, и на его пути возникает Вера.
— Так вот, значит, в чём твой секрет! — восклицает она.
Звенит сталь. Вера сражается с Громовым, гвардейцы — с долговязым монстром. А я, словно в театре, таращусь на это зрелище, удобно развалившись на диване.
Один из стражей пытается ударить магией, но демон словно не замечает этого выпада. Его длинная рука бьет внахлест по лицу гвардейца, оставляя там ожоги.
Тот кричит от боли, а затем падает, теряет сознание.
Второму удается полоснуть мечом по запястью чудовища. Тот отскакивает, прижимая раненую руку к телу, и в этот же момент превращается в нечто поистине безобразное.
Всё человеческое в нём исчезает. Тело становится чёрным, слизким, будто дерьмовые сопли стекают по всей плоти. Рот ухмыляется длинной дугой, обнажая клыки размером как у мощной акулы. Меж ними во все стороны извивается длинный раздвоенный язык. И только глаза остались неизменны — такие же всепоглощающие, чёрные.
Этот образ продержался всего пару секунд, а потом вновь явился долговязый. В руке его возникает призрачный клинок. Быстрая атака, и второй гвардеец сражён.
Вера тем временем теснила графа. Но теперь ей предстоит отбивать атаки с двух сторон.
У неё нет шансов!
Я напрягаюсь. Краем глаза замечаю, как мечется Вера. Теперь уж не атакует, а лишь ставит блоки да уклоняется.
Мои глаза закрываются.
Слышу шум сражения. Знаю, что должен помочь жене. Напрягаюсь немыслимо сильно и ощущаю волну нестерпимого жжения.
Я должен!
Вены горят адским пламенем! Кажется, нет на теле места, что не задето им. Будто каждую клетку, каждую молекулу моего тела погрузили в горящую магму.
Слышу охи жены. Должно быть, ранили. Хотя я не вижу этого, но представляю страшную картину. Сердце тут же болезненно сжимается. Я не могу просто находиться здесь! Не могу смотреть и слышать, как вот-вот заколют Веру!
И я начинаю рычать. Руки трясутся. Ощущаю, как пена сходит со рта.
— А-а!!! — болезненный крик Веры.
— Ррр!!! — вторю я и вдруг осознаю, что это не безумное горловое рычание.
Я резко замолкаю. Открываю глаза.
Моё зрение работает превосходно, больше нет мути. Я глубоко вдыхаю в грудь затхлый кабинетный воздух. Ощущаю, как много во мне сил и энергии!
Господь всемогущий! Я же могу сейчас голыми руками в одиночку телегу над головой поднять. Могу разорвать тысячи врагов. А уж как хлещет во мне магическая мощь!
И главное — я полностью владею своим телом. В подтверждении этого моя голова поворачивается к сражающимся: а там Вера, пронзённая в грудь призрачным клинком черноглазого демона, с глухим стуком валится на мраморный пол кабинета.
