Юнга.
— Главное — синий Клейна. На нём всегда были вещи цвета синего Клейна. Черты лица не так важны, он ни с кем не останавливался заговаривать.
Кассандра задумчиво кусала кончик стилуса.
— Синий Клейна? Не особо популярный оттенок. Такое проще на заказ шить или красить.
Лава коснулась шарфа, подаренного Дорой.
— Может, он и заказывал. Шарф, шапку, помпон…
С Кассандрой пришлось повозиться, но в итоге Лава получила несколько изображений, которые она, оглядываясь по сторонам, запустила по рабочим поисковым сетям.
Вылезло несколько совпадений, но все они оказались явно мимо. Лава уже начала впадать в отчаяние, но тут зацепилась за ссылку, которая вела на видео с одного из научных стендапов. Нейросеть обнаружила сходство между молодым человеком на арте и неким аспирантом Романом, который рассказывал про… перемещения во времени.
Подробнее ознакомиться не удалось: куратор вошла в коворкинг, где находились сотрудники.
Это было мизером, но для Лавы добытые ею арты аж от самой Кассандры и наводка на аспиранта Романа казались настоящей победой. Однако дальше открытые нейросети помочь не могли: нельзя просто так взять и выдернуть личные данные человека при таких малых вводных.
У Лавы оставалось два дня перед своими выходными — возможно, последней возможностью найти Юнга. Вечного студента Романа по прозвищу Юнг, который носит шарф цвета синего Клейна. Точнее, уже не носит…
— Что это с тобой в последнее время? — наехала вечером на Лаву мать, когда они всей семьёй из пяти человек ужинали на кухне. — С нами не разговариваешь, сидишь как сыч у себя, ещё и шарф этот дурацкий не снимаешь! Что, с работы уволили, а нам не сказала?
— Шарф не дурацкий, мама, — негромко ответила Лава. — И с работой всё нормально. Я хорошо справляюсь со своими обязанностями.
— Ну и какие у тебя тогда проблемы? — не унималась мать.
Лава не выдержала и сказала более резко, чем обычно:
— Никаких. Я очень стараюсь, чтобы у вас со мной не было никаких проблем.
Матери это почему-то не понравилось.
— А ну не огрызайся! Ты всё-таки в моём доме!
Бабушка неожиданно усмехнулась:
— Влюбилась, наверное!
— Я не влюбилась, — совсем тихо сказала Лава.
— Он наверняка послал её куда подальше, — то ли в тему, то ли невпопад прокомментировала младшая сестра-школьница Атка, сосредоточено глядя в тарелку.
Отец, как всегда, ничего не сказал, потому что смотрел в мерцающий экран смартфона.
Разговор с семьёй наполнил Лаву неприятными чувствами. Она снова почувствовала себя той беззащитной, бездарной, слабой девчонкой, над которой глумится класс.
Класс… В классе была одна пробивная выскочка — Тамара. Снискала популярность среди девчонок тем, что своровала у матери-следака файл-доступ к системе, позволяющей выводить данные о человеке: ФИО, место прописки, данные о родственниках, долги, аккаунты в соцсетях и многое другое. Девчонки пробивали контакты своих парней, и не одна после этого бросила очередного сторонника легализации мужской полигамии.
До Лавы через Дору докатились слухи, что Тамара продолжает заниматься этим довольно прибыльным делом.
Нет никаких шансов, что официальные органы найдут человека, который для Лавы никто и от которого есть только имя, даже не фамилия. Возможно, Тамара — единственная возможность выйти на Романа.
Лава, сидя за своим столом уже в пижаме, включила ноутбук, но пальцы замерли над клавиатурой.
Тамара презирала Лаву. Лава в отместку ненавидела Тамару так же, как и остальных одноклассников. А что, если Тамара, как сказала сестра, пошлёт её куда подальше? Тем более Лава ищет, по сути, просто рандомного человека. Это может показаться скучным, да и найти можно вовсе не того…
Лава опустила ладони на стол. Кажется, мероприятие становилось безнадёжным. Зацепок нет, завтра на работу, и Юнг — то есть Роман — больше не улыбнётся ей. И скоро Новый год…
Тут в ухо громко шепнули:
— Серьёзно: что за мужик?
Лава даже не дёрнулась. Это Атка, тоже в пижаме, вплыла в её комнату бесшумной ночной тенью.
Лаве всегда казалось, что все краски с неё ушли сестре: Атка была чёрноволосой, чёрноглазой, носила всё яркое, красилась как королева рейва в неоне. Вокруг неё всегда тусовались сверстники, а то и ребята постарше, что не нравилось бабушке.
— Спокойно, точно не твой бывший или нынешний, — вздохнула Лава.
— А вдруг? — Сестра широко осклабилась.
Лава подумала, стоит ли открывать ей причины своего беспокойства.
— Вряд ли. Он явно староват для тебя.
— Тогда можешь мутить, разрешаю. Только убедись, что у него нет жены или другой вуман под боком, а то останешься лузером с хламидиями. — Атка снова осклабилась, довольная своей шуткой. Лава поняла, что, возможно, сестра невольно может ей помочь.
— И как я это узнаю? Спрошу прямо?
Атка аж засмеялась, закрыв рот ладонями.
— Ты совсем бдыщ? Просто пробей его!
— Где? — Лава специально сделала вид, что предложения сестры её бесят.
Увы, манипуляции не оправдались — Атка назвала Тамару. Кажется, выбора действительно не было.
— Надеюсь, он не скуф, а нормальный масик, что увезёт тебя из этой дыры, — сестра, будто специально, чтобы всех бесить, козыряла устаревшим сленгом. — А может… это тот сосед, что не дал тебе попасть под машину?
Лаву точно изнутри обожгло. Она никому не рассказала ни о том случае на проспекте, ни о снеге. Да и вообще про свои встречи с Романом.
— Откуда знаешь?!
Атка кокетливо отвернулись.
— Вкусные были печенюхи, мы с ребятами оценили…
Даже предсказанное Романом падение снега не вызвали в Лаве такую вспышку ужаса — и ненависти. Так значит, Роман ничего не получил…
— Ну ты и мразь…
— Их бы сожрали птицы! И спокойной ночи! — Сестра была невыносима. Сбежала к себе, зная, что ничегошеньки Лава её не сделает. Особенно когда нельзя будить старших, ибо им рано на работу.
Разговор с сестрой испортил настроение, но дал идею.
* * *
В девять утра понедельника Тамаре прилетело сообщение:
"Привет! Если ты особо не помнишь меня, это даже к лучшему, ведь я помню тебя и твои способности. Дело в том, что у меня появился сосед-чудик. Пару раз с ним тусили, он шутил и предлагал начать встречаться. И вроде я это хочу, но стремаюсь: он прикольный и мы с ним резонируем, но я ничего о нём не знаю, кроме имени, а ещё у меня фотки его и его родственников (не спрашивай, почему). Не хочу нарваться на женатого или должника, или если у него иные проблемы, которые по мне ударят. Найдешь всю инфу по этим людям? Я всё оплачу, честно".
Лава чувствовала, что ей ужасно стыдно. Ужасно стыдно покупать всю подноготную человека, давать возможность
