Locale, AUSL), а однажды чуть ли не приковал себя к входу в знак протеста. Ничего из этого, к сожалению, не помогало. Семье Гальера оставалось лишь навещать Дарио в Реджо-Эмилия в разрешенные для визитов часы, но и это было непросто, ведь у Романо больше не было машины.
Примерно 20 дней спустя Сильвио и Оддина вместе с дочерьми отправились навестить Дарио и заметили, что мальчик выглядел отстраненным и почти не обрадовался их присутствию. Монахини и социальные работники решили, что было бы лучше, если бы семья Пальтриньери больше не навещала Дарио – думали, это убережет его психику от новых травм. Социальные службы рассматривали мальчика как долгосрочный проект. Ему нужно было жить с кем-то, кто мог бы позаботиться о нем, пока он не станет достаточно взрослым, чтобы жить самостоятельно. Супругам Гальера позволили время от времени видеться с сыном.
Ближе к концу 1994 года, примерно через год после того, как Дарио забрали, в Ченаколо-Франческано прибыла молодая стажер-психолог, Валерия Донати. Ей было 26 лет. Одной из ее первых задач в AUSL было найти семью, готовую взять Дарио на воспитание. Но прежде с ним нужно было поговорить. Беседа была слишком короткой, чтобы поставить диагноз, однако у Валерии сложилось впечатление, что у Дарио имелись проблемы с эмоциональным развитием. К счастью, она знала, что с этим делать. Перед переездом в Милан Валерия получила степень в области психологии развития и образования в Падуанском университете, где специализировалась на выявлении жестокого обращения и сексуальных надругательств над несовершеннолетними.
После пары месяцев поисков доктор Донати нашла пару, которая, по ее мнению, могла справиться с таким непростым ребенком, как Дарио, – Энрико и Надия Тонини из Гонзаги, что недалеко от Мантуи. Пара на тот момент уже воспитывала двоих приемных детей. В конце весны 1995 года Дарио покинул Ченаколо и переехал в семью Тонини. Так едва ставший пятилетним ребенок обрел четвертый в своей жизни дом.
Романо снова потерял самообладание. Ему трудно было смириться с мыслью, что его сын жил в Ченаколо-Франческано, но теперь все стало еще хуже – Дарио отдавали каким-то посторонним людям. Что они собирались делать с его сыном? Кто-то хотел на нем нажиться, получая выплаты от государства? Эти вопросы мучили его, не давали покоя.
После выселения Романо Адриана, Игорь и Барбара постоянно меняли квартиры и дома, пока дон Джорджио Говони наконец не нашел им постоянное место жительства. Им стало двухэтажное здание на грунтовой дороге в сельской местности Масса-Финалезе, где они делили общую ванную комнату и кухню с семьей иммигрантов из Албании. Это был старый дом на отшибе, незаметный с главной дороги. Плотный туман Бассы моментально превращал любой пейзаж в призрачное видение – он был таким густым, что жители говорили, будто в любое время года его можно хоть ножом нарезать. Именно в это бедное и сырое жилье Тонини привозили Дарио каждые выходные, чтобы тот повидался с родителями.
Семьи относились друг к другу прохладно, хотя и не показывали это за стенами собственных домов. Тонини считали, что Гальера – крайне проблемная семья, и Дарио не хочет к ним ездить. Также они отмечали, что Дарио всегда возвращался от них грязным и голодным.
Гальера, в свою очередь, считали, что Дарио не нравился новый дом, особенно из-за Маттео, одного из старших детей, который, по словам Дарио, его бил.
В сентябре 1996 года Дарио пошел в первый класс начальной школы Пегоньяги. Он серьезно выделялся на фоне одноклассников своей импульсивностью, легковозбудимостью и нестабильностью. Часто он неожиданно разворачивался и, ни на что не обращая внимания, бил рюкзаком любого, кто был рядом, а речь его была сумбурной, часто без логической связи между предложениями. Эти странности отпугивали сверстников, и одноклассники начали его избегать. Кроме того, Дарио отвлекался на занятиях и мешал проведению уроков, из-за чего учителям пришлось пересадить его на первый ряд. Рите Спинарди, одной из его учителей, вечно приходилось чем-то привлекать его внимание. Его называли маленьким straminato – словом из мантуйского диалекта, обозначавшим человека, который вечно витает в облаках.
Риту поражали глаза Дарио. В них не было интереса и любопытства, о чем бы ни рассказывали учителя или одноклассники. Лишь пустота. Казалось, что Дарио жил в своем крошечном мирке, где-то далеко оттуда, и ему было сложно находиться в обычном обществе. Он вечно путал свои тетрадки и не мог следить за школьными принадлежностями, которые то и дело сваливались с парты: незавидной судьбы не избежал ни один карандаш, ластик, пенал или тетрадка, и это заметно мешало проведению уроков. Однако, несмотря на проблемы Дарио с контролем моторики и концентрацией, учителя посовещались и решили не вызывать специалиста по работе с детьми с особыми потребностями.
Затем, во время рождественских каникул, госпожа Тонини заметила нечто странное в поведении Дарио – ему и прежде было непросто выполнять домашнее задание, но теперь, казалось, ситуация ухудшилась. Оценки становились все ниже, Дарио стал чаще спотыкаться и хуже контролировать свои движения. Кроме того, мальчик ел меньше обычного и плохо спал, а на его губах появилась герпетическая сыпь, вероятно, связанная с ослабленной иммунной системой.
Госпожа Тонини попросила учителей Дарио присмотреть за ним. Через несколько дней после того, как он вернулся в школу в январе 1997 года, одна из его учителей пригласила госпожу Тонини, пришедшую за сыном, побеседовать. Она рассказала, что во время проверки домашнего задания Дарио упомянул кое о чем, что случилось во время визита к родной семье. Он сказал, что Игорь, его старший брат, напугал его, «играя под одеялом» с их сестрой, Барбарой.
Встревоженная госпожа Тонини вернулась домой и засыпала мальчика вопросами. Что происходило в доме этой бедной семьи? Как они играли друг с другом? Однако Дарио упорно молчал, так что госпожа Тонини позвонила доктору Донати, психологу, которая и устроила мальчика в их семью. В течение трех месяцев доктор Донати навещала Дарио дважды в неделю, и каждый раз, когда Дарио возвращался от семьи Гальера, госпожа Тонини давила на него, пытаясь получить ответы.
Романо и Адриану вызвали в AUSL, сообщив, что их встречи с сыном будут приостановлены на 2 месяца. Романо плохо воспринял эту новость, начав угрожать, что он обольется бензином и подожжет себя, чтобы привлечь внимание общественности к беспорядку, творящемуся в социальной службе. Работники объяснили, что ему нужно проявить терпение. Тем временем AUSL начали изучать семью Гальера, так как до них дошли городские слухи, что Барбара вступала в сексуальные отношения с другими детьми на глазах у Игоря
