не приведет?
— Конкретно к нам — нет. Красные не дураки, поймут, что работала враждебная разведка, но вот кто именно — тут им будет в разы сложнее.
— Ну и хорошо. Подготовьте список участников для награждения. Про премию тоже не забуду.
Хорошее расположение начальства — всегда приятно. Покидал кабинет Алан в приподнятом настроении. А если потом еще и достать документацию про этот новый тип снарядов красных — тогда можно и о повышении просить. Да, сегодня для Вокера выдался определенно удачный день!
Глава 25
Конец июля — начало августа 1932 года
За четыре дня до взрыва. Кабинет Сталина
— Что-то срочное, Лаврентий? — спросил Иосиф Виссарионович Берию.
И генеральному секретарю было с чего удивляться. Не часто заместитель Менжинского просит встречи в срочном порядке.
— Да, товарищ Сталин. Дело касается Анны Белопольской из института Огнева. Похоже, будем работать с ней по плану «Б».
— А теперь подробнее, — прищурился Иосиф Виссарионович и стал набивать свою трубку.
— Агенты, что следили за девушкой, засекли ее контакт с неизвестным мужчиной. Раньше он в наше поле зрения не попадал. Еще подозрительнее стало, что перед этим контактом наших агентов попытались отвлечь и это почти удалось. Видимо пока мы смотрели за девушкой, враги еще и смотрели за нами.
— Как отвлекали вас?
— Подкупили пацана за пять копеек, чтобы он бутылку молока на агента пролил. Словно случайно. Но тот сделал это неумело, вот и удалось узнать, что случайностью тут и не пахнет.
— И что дальше?
— На следующий день наши люди, что отвечают за безопасность института, отметили чрезвычайную нервозность Белопольской при выходе на работу. А в обед она сама пришла к товарищу Савинкову и рассказала о попытке ее вербовки и что именно ей предлагали взамен за ее помощь.
— Что она должна сделать? — как хищник перед прыжком, спросил Сталин.
— Этого пока ей не озвучили. Но я не исключаю пока и вариант, что это попытка вражеской агентуры внедрить ее к нам и снять с нее любые подозрения.
Сталин задумался, размышляя над словами Берии. Неторопливо пыхнул трубкой и спросил:
— Что вы намерены предпринять теперь?
— Я бы спровоцировал противника, — честно сказал Лаврентий Павлович. — Если им нужны документы из института, то надо убрать временно Огнева из кабинета. Заодно посмотрим — как поведет себя Белопольская. По ее словам с ней должны связаться через три дня.
— И тебе нужна моя помощь, чтобы убрать Сергея? — хмыкнул Сталин.
— Чтобы не возникло подозрений, что в этом замешано ОГПУ, — заметил Берия.
— Тебе повезло, — выпустив колечко дыма, сказал генеральный секретарь. — Сергей только вчера подходил ко мне с одним предложением. Я взял время подумать, да и посоветоваться надо… Кстати, держи, — протянул он Берии папочку с черновиком приказа. — Что думаешь об этом?
Бегло пробежав текст, Лаврентий осторожно заметил:
— Идея интересная. Даже чем-то похожа на некоторые наши методы работы.
— В чем же? — удивился Сталин.
— Пообещать поблажку в том, что нам не сильно важно, чтобы получить гораздо более ценные для нас сведения.
— Вот как… Думаешь, сработает его идея?
— Смотря насколько важны эти данные, ради которых он готов закрывать глаза на другие преступления, — пожал плечами Берия.
— Важны, — мрачно и веско сказал Сталин. — Без них, у нас нет полного представления, что творится в армии.
— Тогда я бы рискнул.
— Хорошо, я услышал тебя. Что касается Огнева… мне тут из наркомата военных дел уже несколько записок пришло. С просьбой отменить инициативу Королева и Цандера по их непонятным запускам, чтобы они сосредоточились над важной прорывной артиллерийской установкой. Сергей в свое время лично ко мне приходил, просил поддержать Королева. Вот ему ответ и держать. Заодно и уберем его временно из кабинета. На недельку-другую. Этого времени тебе хватит?
— Полностью, — уверенно кивнул Берию. — Благодарю.
Там же спустя четыре дня
— Товарищ Сталин, — начал Берия, — есть новости по вражеским планам.
— Рассказывай.
— С Белопольской снова связался тот же агент противника. К сожалению, он заметил слишком плотную нашу опеку и как обещал через три дня не подошел к ней. Пришлось нам действовать на удалении и самого разговора мы не слышали. Со слов Белопольской, ей предлагали подсыпать некий порошок Огневу. Как мы ее и проинструктировали, она со всем соглашалась и делала вид, что ради переезда и встречи с отцом готова идти на сотрудничество.
— А вы уверены, что это не так? — проснулась в Иосифе Виссарионовиче подозрительность.
— Мы ей пообещали встречу с дедом и его освобождение, если он не будет активно агитировать или действовать против нашей власти. Также мы пообещали узнать, где сейчас ее отец и чем занимается. Этого она не знает и довольствуется лишь письмами. У нее есть подозрение, что ее могут обманывать, и отца давно нет в живых. Но ей нужны факты. Мы ей их дадим. К тому же она понимает, что даже пойдя на сотрудничество с врагом, ничего хорошего ее за границей не ждет. Поэтому вероятность ее предательства оценивается как низкая. На данный момент, — уточнил Лаврентий.
— Хорошо, и что дальше?
— В общем, цель врага — устранение Огнева. Что было в порошке нам не известно, но как только противник узнал об отъезде Огнева, он тут же свернул все планы и никакого порошка Белопольской не передавал. К тому же она утверждает, что расслышала его фразу, произнесенную шепотом, словно в раздумьях, что отъезд Огнева даже на руку врагу. Это может означать лишь одно — противник узнал о работах Королева-Цандера и планирует устранить и их тоже. И раз им на руку отъезд Сергея, у них уже все готово.
— Вы понимаете, что это значит? — тихо и угрожающе произнес Сталин.
— Что у нас есть предатель, — сдержав внутренний страх, все же ответил Берия. — Иначе предпринятые меры по секретности было не обойти, и уж точно не узнать о том, насколько эти работы важны для нас и какую угрозу представляют для противника.
— Найди его. И как можно быстрее!
— Сделаю, товарищ Сталин. Но все же сначала нужно предотвратить покушение на Огнева и конструкторов. И скорее всего оно будет на полигоне. Начинать нужно оттуда.
— Как вы собираетесь это
