чтобы заговорить:
— Да… Простите меня. Но… но я не мог просто так… Он был мне другом.
— Он — предатель, — с усмешкой в голосе хмыкнул Стилет. — Ты пожалел предателя рода?
— Правда? Тогда ты ещё глупее, чем я ожидал, — прорычал Драуг.
Перун медленно поднял правую руку со сжатым кулаком и замер на пару секунд, которые показались Константину вечными.
Он понял, что от следующего движения зависит, останется ли он жив… или наступит конец. Дыхание перехватило, хотя страх уже исчез. Просто бояться не осталось сил.
Наконец, Перун поднял большой палец кверху.
Абсолютно беззвучно Оньи снова появился в полумраке, позади Перуна, а Константин почувствовал, как по шее стекает тонкая струйка горячей крови.
— Это твой последний проступок, — сказал Перун. — Подведёшь нас ещё раз, и твой род ответит за это.
Константин рухнул на колени. Не сам — просто от страха, облегчения и ужаса, перемешавшихся друг с другом, окончательно подкосились ноги, и он не смог это контролировать.
— Ну-у, — воскликнул Стилет, — не надо падать ниц!
— Прочь, — скомандовал Перун.
И Гроздин, подскочив, убрался из комнаты.
«Надеюсь, ты действительно выкарабкался, Сеня, — думал он про себя. — Второго шанса я тебе дать не смогу!»
━─━────༺༻────━─━
— Карающая Длань… А мне нравится! Стильное название, — осклабился Медведь.
— Ага… — закивал Батар.
— Так и хочется эту Длань переломать, — добавил Бат.
Мне пришлось обратиться к Славе, чтобы нарыть информацию о том, кто мог на нас напасть. Хорошо, что я смог разглядеть отличительную черту этого особого отряда Загорских — отпечаток руки прямо на морде балаклавы. Вроде как каждый боец ставил свой отпечаток.
Однако Слава не смог раздобыть много деталей. Только то, что отряд состоит из пяти человек. Ну, типа как пальцев на руке, всё такое… Медведь прав — стильно придумано.
Но кто они, неизвестно. И способности тоже неизвестны. Тот, с кем мы схлестнулись, явно обладал очень высокой скоростью и навыками подрыва. Наверняка он был в роли разведчика и собирал о нас информацию.
Аркадий Загорский, князь, отправляет этих ублюдков решать самые сложные проблемы рода, и они никогда не терпели поражений. Что ж, это даже лестно… Но нам придётся прервать череду удачных заданий «Карающей Длани». Подыхать я не собираюсь. А возмездие…
Возмездие будем нести мы.
— Только вот что это было? — нахмурился Арсений. — Игорь, ты уверен, что там был всего один противник?
Я кивнул.
— Ну нихрена ж себе, — хмыкнул Медведь. — Всего один — и такую бучу навёл!
А близнецы затрещали костяшками пальцев. Им очень не нравилось, что какая-то тень отшвырнула их как котят, и те нихрена не смогли сделать.
— Это была разведка боем, — сказал я. — Теперь они знают про нас, наши способности и возможности. Так что вторая встреча будет решающей.
Конечно, они знают о нас не всё, но очень многое. Во время битвы мы все показали свои стороны, сражаясь с невидимым противником и шмаляя по пустому пространству.
А вот мы о них не знаем практически ничего.
— И что мы будем делать? — спросил Сакоку.
Он был мрачен. Я его отлично понимал. Один из раненых самураев оказался в крайне тяжёлом состоянии, и сейчас Азуми боролась за его жизнь.
— Единственное, что может принести нам победу, — ответил я. — Нападём первыми!
Глава 22
В 20 км. от города Москвы, Автострада «Тверская»
Всеволод Богданович Верещагин мчался по дороге с удивительной скоростью для его небольшого «Жука». Это была необычная машина — будучи главным юристом славного рода Громовых, Всеволод Богданович получал немалые деньги, а брат-финансист помогал ему средства не просто сохранять, а приумножать, используя вклады, инвестиции и прочие схемы повышения достатка.
Так что под капотом этой «малышки» был мощный двигатель, способный разгонять её до пятисот километров в час. Хотя, конечно, единственный раз, когда Всеволод Богданович действительно использовал мощности двигателя на полную катушку, он едва не распрощался с жизнью, чудом не потеряв управление. Поэтому в дальнейшем он от этой практики отказался.
Но вот сейчас даже машины телохранителей едва-едва за ним поспевали, хотя от максимальной скорости «Жук» был ещё далёк.
Настроение Всеволода Богдановича было как никогда приподнятым. Документы, которые прислал ему граф Разин, оказались довольно запутанными. Непросто было сплести из них единую сеть и вывести все ниточки к источнику гибели рода Земских. А доказать, что ошибки в определении объёмов Истока не могло быть даже тридцать лет назад, оказалось делом ещё более тяжёлым.
Для этого пришлось проконсультироваться с давним знакомым — Иннокентием Аверьяновым. Для такого случая Всеволод Богданович даже слетал в Японию, где Аверьянов сейчас исполнял обязанности министра магоснабжения.
Ну и что, что доказали они это всего за пару дней, а потом потратили остаток времени на кутёж, веселье и пьянки? Упоминать о таком Всеволод Богданович, конечно, не стал — пусть это будет их небольшой тайной со старым товарищем.
К тому же тогда он думал, что времени предостаточно, но вот теперь Игорь Сергеевич его огорошил, заявив, что ждать нападения не придётся, и нужно уже отдать документы, подтверждающие не просто халатность, а намеренное сокрытие Загорскими главного Истока империи. Ну и до кучи участие в гибели Земских, что, впрочем, оказалось взаимосвязанным.
Всеволод Богданович гнал по автостраде. Задумавшись, даже слегка оторвался от своих охранников и не заметил, что на трассе вдруг стало удивительно пусто. Обычно хотя бы в противоположную сторону идёт плотный поток, ну, хотя бы несколько машин встречается! Но сейчас на видимой части дороги были только их три машины — «Жук» и два бронированных «Тура» полувоенной сборки.
Всеволод Богданович этого не заметил. Мысленно он уже шагал по коридорам Кремля в направлении кабинета секретаря Тайной Канцелярии, чтобы предъявить обвинения в сторону Загорских. Поэтому даже не сразу расслышал, как из селектора раздался голос одного из охранников:
— Всеволод Богданович, приём, приём! Притормозите! Вы меня слышите? Притормозите!
— Приём, — ответил Всеволод Богданович. — Да, да, извините, я что-то задумался…
И только он немного отпустил педаль газа, сбросив плавно скорость, и разрыв между ним и передними машинами охранников начал плавно сокращаться, как вдруг земля взлетела на воздух прямо перед «Жуком».
Асфальт раскололся и изогнулся трамплином, по которому Всеволод Богданович взлетел, увидев в лобовом стекле серое зимнее небо.
Снаружи раздался грохот выстрелов. Мельком заметив в отражении зеркала заднего
