выпрямился, чтобы никто не думал, что страх съедает меня изнутри, и, переступив порог, оказался в странном пространстве: вокруг все было ослепляюще-белым, эфемерным. Надо мной восседали люди за золотыми трибунами. Здесь, в сравнении с ними, я казался до того крошечным, будто одним пальцем они могут меня раздавить.
Внимательно оглядев их, я встретился взглядом с Менбусином. Он сидел с краю и с прищуром рассматривал меня. Женщины, старцы, какие-то юнцы – я плохо запомнил их. Чаще всех говорил тот, что сидел по центру. Кажется, он был самым главным: стоило ему открыть рот, как все тут же замолкали.
Он был красив. На вид я бы не дал ему больше сорока. Облачен в черные одеяния, в руках веер. На пальцах нанизано множество колец. Черные волосы убраны в аккуратную прическу. Да и держался он так, будто и не был обманут каким-то Имуги.
– Приветствую вас, господин Мин Джихо. – Он первый обратился ко мне. – Вы проделали долгий путь, и мы здесь, чтобы отблагодарить вас за проявленное участие.
– Это что, был какой-то конкурс на выживание? – прыснул в ответ я, чем заставил половину из присутствующих начать перешептываться. – Знаете, господин, не сочтите меня за грубияна, но пока я ожидал нашей встречи, то многое успел обдумать.
Менбусин слегка ухмыльнулся, а их главный лишь удивленно вскинул бровь. Он поднял ладонь, призывая всех к молчанию, и они не смели его ослушаться.
Я так понял, что могу продолжать, поэтому не стал сдерживать ни свой гнев, ни обиду, ни страх. Сидя в тех четырех стенах, я не знал, что творилось во внешнем мире. В порядке ли Ёнхён или Юнги? Что стало с Рю Усоком?
– Полагаю, виновник всей ситуации, господин Рю Усок, вполне заслужил наказания за обман и множество смертей. – Я откашлялся. – Я и сам несколько раз чуть не стал жертвой его выбора, как и мои близкие, на которых было совершено покушение со стороны квисин, сбежавших из хагэ, но… – Я вскинул голову, смотря на них со всем холодом и безразличием, на которые был способен. – Я знаю, что не все существа низшего происхождения, назовем их так, которые считаются порочными, грязными и заслужили свое место в хагэ, – плохие. Если бы не мэгу Ли Ёнхён, ни вас, ни меня здесь не было бы. Равно как и без вклада, который внес хёнхак Чо Юнги.
На минуту я сделал паузу, но никто из присутствующих не перебивал меня. Все смиренно ждали, когда я закончу свой монолог.
– Как человек, который рос и жил, нет, не жил, а выживал, я могу понять, почему Рю Усок так поступил, и проблема в вас, господа. – Я развел руками. – Общаясь с мэгу, я понял, что самое страшное для таких, как он, – это оказаться в хагэ, и, судя по всему, туда отправляли всех, кто казался вам неугодным. Разве это справедливо? Быть может, вы и имеете право судить, решать, но вершится ли такой же суд над ними? Будете ли вы выносить им приговор, когда захотите загнать всех в хагэ? Или уже? Отчего-то никто из моих знакомых квисин даже не допускал мысли, что вы их пощадите, а это говорит о многом, понимаете? Ваши поданные вас же и боятся, а страх может сделать многое, как вы могли заметить.
– Хм. – Божество по центру пару раз чуть слышно стукнул веером по трибуне. – С чего вы решили, что мы, господин Мин, настолько суровы?
– Я всего лишь крутил в голове опасения моих близких, которые боялись, что их сошлют, не став разбираться, а уж откуда у них подобные страхи – я не знаю, но едва ли они не обоснованы.
– Чувства справедливости у вас не отнять. – Он жеманно улыбнулся. – Но спешу обрадовать. Господин Менбусин, с которым вы уже знакомы, решил лично заняться вопросом тех, кого должны сослать. Так что можете не беспокоиться и просто принять нашу благодарность.
Потоптавшись на месте, я, наверное, должен был поклониться и уйти, но меня распирало сказать что-нибудь еще.
– Я верю, что вы не бездушные создания и учтете все свои ошибки, которые допустили, озлобив существ из хагэ. Чтобы больше такого не повторилось…
– Что за дерзость?! – выкрикнул старец, сидящий по левую руку от верховного. – Менбусин, как вы могли поручиться за такого бестактного человека? Что он себе…
– Спокойно, – усмирил его центральный.
– Но, господин Хванин…
– Доля правды в его словах есть, давайте это признаем. – Он примирительно положил руку на плечо старца. – Впрочем, судить мы вас, господин Мин, сегодня не будем. Мы единогласно приняли решение, что вашей судьбой будет распоряжаться господин Менбусин, так что за сим откланиваюсь.
Вместе с Хванином вышел и Менбусин. Он первый меня заметил, и его лицо, как обычно, выражало недовольство. Я вжался в стул, выдавливая из себя кривую улыбку. Пытался спрятаться за Мёнбу, но не получилось.
– Ох, это же господин справедливый. – Хванин обратился, очевидно, ко мне. – Столько времени прошло, как вы поживаете?
Раз уж спрятаться не вышло, то я поднялся на ноги, чтобы ему поклониться.
– Неплохо, спасибо, господин.
Он хохотнул, передавая кипу бумаг Мёнбу. Тот и сам был белее снега, но руки и спину держал ровно, не показывая свой страх перед господином.
– Отправь это в мой отдел, пожалуйста.
– Конечно.
– Оставлю вас. – Засунув руки в карманы брюк, Хванин удалился.
Только после того, как его спина скрылась за дверьми лифта, я смог выдохнуть, плюхаясь обратно в кресло. На столе у Мёнбу стоял пустой стакан и графин с водой, поэтому я абсолютно бесцеремонно налил себе выпить. Очкастый осуждающе на меня зыркнул, на что в ответ я поиграл бровями.
– Что ты здесь забыл? – сквозь зубы спросил у меня Менбусин. – Опять хочешь в мир живых?
– Так точно. – Я отсалютовал ему. – Можешь со мной, тебя были бы рады видеть.
Его взгляд мигом смягчился. Заправив белую прядь волос за ухо, он ненадолго вернулся в свой кабинет. Вышел с закинутым на плечо пиджаком.
– Ладно, пошли.
* * *
Я не стал дожидаться Хаюн и уже вовсю смаковал свой сладенький, чудесный и невероятный бабл-ти. Сырная пенка вносила капельку разнообразия своим солоноватым привкусом, тапиока не была разварена и жевалась просто отлично. Я готов был продать душу за этот напиток!
Мы сидели на ресепшене салона Хаюн. Сом И (так я обращался к нему, когда мы были в мире живых) потянулся к яркой конфетке, что лежала в вазочке на журнальном столике. Рядом стояла подставка с типсами, которые демонстрировали возможные варианты маникюра. Кондиционер шумел где-то под
