За людей я давно перестал их считать.
Машину остановил сотрудник полиции. Обычная проверка. Никто ничего не успел понять, как из-за поворота выехала машина с вооруженными до зубов амбалами. Посредине города, нагло, бесцеремонно, они обезвредили охранников, забрали дочь у матери. Лена пыталась им противостоять, слабая женщина и невероятно сильная в отчаянной борьбе за дитя. В нее выстрелили и увезли Анютку…
Сжимаю руками виски. Благодарю высшие силы, что выстрел бы не смертельный… Стас сказал, что жизни Лены ничего не угрожает…
Они ответят за все. Еще никогда я не ощущал такой всепоглощающей ненависти. Хочется крови врагов… Хочется их расплаты за все то, что они творили долгие годы. Вместе с ненавистью во мне клокочет отчаяние, нет четкого понимания, как распутать этот клубок и в каком направлении двигаться.
Водитель везет меня к Стасу. Туда же мчит и Бодя. А мысли все возвращаются к Любе, в такой момент я оставил ее одну… Другого выхода нет…
Звонок мобильника раздается как удар хлыста по оголенным нервам.
Незнакомый номер.
Еще до того как слышу ненавистный голос, чую, кто звонит.
- Привет, дорогой муженек. Соскучился? - от томного голоса Славы, ярость красными пятнами застилает глаза.
Спокойствие. Чего бы мне это ни стоило. Она не получит моих эмоций.
Мне нужен этот звонок. Это зацепка, шанс ухватиться за нить.
- Чего ты добиваешься, Слава? – мой голос звучит холодно, без паники и гнева. – Зачем ребенок?
- А есть разница кто? – смеется. – Ленку брать не хотела, даже смотреть на ее рожу тошно. А с ребенком проще, удобней. А мамаша пусть убивается горем, отлеживаясь в больничке.
Морщусь от омерзения. Только за эти слова, хочется придушить ее голыми руками.
- Что ты хочешь за Анну? Денег? – не знаю, каких усилий мне стоит не обложить ее проклятиями, не высказать все, что закипает в душе. Нельзя. Это лишь даст ей пищу, она жаждет моих эмоций, просьб и отчаяния.
- Фу, муженек. Слишком мелко, - я даже представляю, как она закатывает глаза и надувает губы.
- Я тебе не муж, - коробит это ее обращение. Оно напоминает о прошлом… грузном, вонючем прошлом… что связывало нас…
Но это прошлое подарило мне Надежду… Маленькое солнышко, которое изменило наши жизни…
Надюшка, только родившись, уже познала жестокость матери… и только за это гореть Славке в аду.
- А я все еще помню, как ты шептал мне, что жить без меня не можешь,- урчит в трубку.
Спазм тошноты подкатывает к горлу. Неужели это был я?
- Чего ты добиваешься? – как хочется заткнуть ей рот навечно.
- Чтобы вы все заплатили за мою искалеченную жизнь, - игривый тон сменяется на злость. – Можно оставить все как есть, муженек. Девка исчезнет, и вы будете годами ее искать, обливаясь слезами и, обвиняя друг друга. Или же… есть другой вариант… - цокает языком.
Выжидает. Хочет, чтобы я спросил. Иду на поводу. Спрашиваю.
- Какой?
- Ночь с тобой.
- Ты совсем мозгами поехала, - на меня будто вылили ведро с помоями.
- А что такого? – цокает языком, шумно дышит, - Вспомним прошлое.
Умом я понимаю, надо бы подыграть. Выманить ее. А дальше вытрясти из змеюки информацию. Заставить заплатить за все, что она сотворила. Но даже на словах… просто на словах не могу согласиться. Это предательство, это измена, пусть и только словесная. Не могу так с Любовью, не хочу… Внутри протест. Такой силы, что он мгновенно разбивает все доводы рассудка.
- Зная тебя, ты планируешь снять кино, и потом показать его Любе, - я не спрашиваю, все очевидно.
Я неплохо изучил ее гнилую натуру. Ослепленная местью, ведомая Славка, рискнет всем, лишь бы причинить больше боли. Она понимает, опасность нашей встречи, но идет на это…
Что ж она всегда была исполнителем, никак не руководителем. Мозгов не хватит, чтобы продумать все досконально. И это дает надежду. Если бы не одно «Но»… Владимир…
Тут я уверен, что такое предложение, змеюка придумала сама. Папаша действовал бы куда хитрее и изощренней.
- А ты спасешь девку. Взаимовыгодное сотрудничество, муженек. А Любке, потом наплетешь, что тебя заставили… Она простит, ей деваться некуда… правда, всегда будет помнить, наши с тобой кадры останутся в ее памяти, - урчит. Уже себе рисует в голове отвратные картинки.
Самому тошно, насколько изучил ее натуру. Чем дольше разговариваю, тем сильнее измазываюсь в грязи. Хочется немедленно заскочить в душ и отмыться.
- Любе ты за что мстишь? – спрашиваю спокойно. Сдерживаю волны омерзения и ярости.
- Она мое разочарование, - шипит. – Она яркое подтверждение, что за добро всегда платят злом, - улавливаю ноты отчаяния.
- Она же не поддержала твой «гениальный» план. Выбрала меня.
- Тебе не понять, ты всегда был и останешься эгоистичным животным. И с Любкой поступишь аналогично. Пройдет эйфория, и ты вернешься к своим многочисленным бабам. Ты сын своего отца, его точная копия, - Славка срывается, она уже орет в трубку, захлебывается рыданиями. Как же я тебя ненавижу! Ты будешь страдать Константин! Ты заплатишь за все! И мой братец, с его серой придурковатой Ленкой.
- Слава, что с Аней? Где она? Если ты причинишь вред ребенку…
- То что? Что вы еще можете со мной сделать? – слышу, как что-то падает со звоном. – Костя, ты не учел моего основного преимущества… Мне уже нечего терять…
Вызов прерывается. Задыхаюсь от бурлящей во мне злости. Прекрасно понимаю, что в ее теперешнем состоянии она уже башкой не будет думать. Может сотворить что угодно.
Пока еду пытаюсь проанализировать разговор. Она определенно ненавидит Владимира. Но пляшет под его дудку? Или не совсем? Предложить мне подобное – ее идея. Что их связывает с моим папашей? Какая расстановка сил? Что-то снова ускользает.
Водитель привозит меня к больнице. Перед глазами черный туман. Двигаюсь на автомате, лихорадочно соображаю, что дальше предпринять.
Стаса нахожу на служебной лестнице. Он стоит, уткнувшись лбом в стену, и методично бьет кулаком об нее. Рука в крови, на стене красные разводы.
- Дружище, прекращай, - хватаю его за плечи, отрываю от паскудного занятия.
- Леночка… она такая бледная… такая беспомощная… Анютка… где моя дочь?!
- Мы ее найдем, Стасян. Обязательно найдем! Надо взять себя в руки! – говорю и сам понимаю, как по-идиотски звучат мои слова.
- Надо, - кивает, и снова ударят кулаком о
