Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
их набрякшие ярко-красные пояски светятся от любви, словно фонари у дверей публичного дома. Как-то вечером он надел налобный фонарь и прогулялся по огороду для изучения обстановки. На земле расположились десятки парочек. Они настолько увлеченно занимались своим делом, что даже не замечали его присутствия. Кончики их хвостов уходили в почву, готовые в случае опасности втянуть все тело обратно в глубины галерей. Впрочем, сплетенные в экстазе люмбрициды не выглядели слишком озабоченными вопросами безопасности. Ни свет, ни шаги, сотрясающие землю, не волновали их. Мысленно извиняясь за свою бестактность, Артур коснулся нескольких особей пальцем – никакой реакции. Лишь одна пара разъединилась, испустив звук, похожий на причмокивание, – словно двое смущенных любовников, которых застали врасплох. Остальные, видимо, сочли, что их желание превалирует над любыми другими соображениями. Артур лег на живот посреди грядки зеленого лука и с любопытством вуайериста наблюдал за сексуальной жизнью дождевых червей, о которой имел лишь самое общее и довольно путаное представление.
Прежде всего его поразила их неподвижность. Два красивых коричневотелых анектика лежали голова к хвосту, крепко прижавшись друг к другу своими набухшими поясками, выделяющими клейкую слизь. Их головы стыдливо отвернулись в сторону. Эти проворные обжоры, рыскающие повсюду в поисках съестного, внезапно застыли. В отличие от людей, чуть ли не бьющихся в конвульсиях во время секса, эти существа спокойно напитывались удовольствием. Никаких ласк, никаких содроганий. Артур счел такое поведение гораздо более разумным. Почему любовь обязательно должна быть борьбой, сопровождающейся прерывистым дыханием, гримасами, стонами и криками? Разве не лучше это безмятежное, томное слияние?
Марсель Комб рассказывал о синхронном перекрестном оплодотворении у дождевых червей. Мужские половые органы обеих особей должны излить семенную жидкость в сперматеку (то есть семяприемник) партнера. Люмбрициды эякулируют друг на друга, друг в друга и, по возможности, делают это одновременно. Но чего не понимал профессор Комб и что теперь ясно видел Артур, касалось глубины и силы слияния любовников, образующих единую новую плоть вне всяких половых различий. Люди наслаждаются возвратно-поступательными движениями: они сближаются, чтобы отдалиться. Черви же соединяются в абсолютном объятии, не оставляя между телами ни малейшего зазора. Постепенно они покрываются беловатой пеной. Закутавшись в нее как в покрывало, они образуют неразрывное целое, где нет ни женского, ни мужского. Идеальное андрогинное существо из диалогов Платона. Вот что такое настоящая нежность.
Артур погрузился в созерцание. Времени было предостаточно: совокупление дождевых червей может длиться часами. Он почувствовал возбуждение, но оставался неподвижным, прижавшись к земле. Не хотелось, чтобы этот момент закончился.
Ему вспомнился Кевин. Артур не раз прокручивал в голове их последнюю ссору. Внутри бушевали противоречивые чувства. Ревность с ее шлейфом в виде непристойных картинок. Гнев, который не отпускал его, – ноющий, бессильный. И смутное сожаление, что он ушел слишком быстро, не осознав всю сложность своих переживаний.
Он припал щекой к земле. Стебли лука щекотали кожу; от них исходил легкий аромат готовящейся пищи, смешивающийся с терпким запахом перегноя. Артур чувствовал себя тяжелым, прикованным к земле, словно космонавт, только что вернувшийся из полета. Ему захотелось оказаться внутри этой органической материи, быть погребенным, раствориться в ней.
Он вспомнил фразу Кевина, сказанную в день их знакомства. Теперь они перед его глазами, эти гермафродиты, могущие выбрать в партнеры любого из себе подобных. Словно бы некое первородное половое неразличение исходило от самой земли. «Не об этом ли, – подумал Артур, – говорилось в книге Бытия?»
«И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдохнул в него дыхание жизни, и стал тот творением живым»[47].
О каком человеке идет речь? О мужике с яйцами, холостяке и любителе мастурбировать? Конечно же нет, ведь Бог милосерден. Особенно если учесть, что Он оставил Адама в одиночестве на какое-то время, чтобы успеть сделать сад, деревья, реки, животных и птиц. Он даже попросил Адама поработать. Немного поработать. Поухаживать за садом. Иными словами, когда появляется Ева, Адам еще не пахарь, но уже садовник, знакомый с обрезкой и стрижкой.
«И сотворил Бог человека по образу Своему, по Божию образу сотворил его, мужчину и женщину – обоих Он сотворил»[48].
Отсюда следует, что хомо сапиенс, слепленный Богом из гумуса, – это человек до разделения полов, самодостаточный и совершенный, двуполое существо без потребностей и желаний. Лишь позже Бог проводит небольшую хирургическую операцию над своим протеже и создает из его ребра Еву.
«Тогда Господь Бог навел глубокий сон на человека, и как только тот уснул, вынул у него ребро и закрыл плотью место, где оно было»[49].
Закрывая плоть Адама, Бог, должно быть, воспользовался возможностью присобачить тому половой орган. Он сделал это наспех: картинка получилась довольно неприглядная. Неудивительно, что Адам и Ева покраснели, взглянув друг на друга после грехопадения.
«И тут открылись у них глаза – они увидели себя нагими и сделали себе набедренные повязки из смоковных листьев»[50].
Теперь они натуралы. Поэтому, конечно, им нелегко.
«Проклята земля за тебя; плоды ее будут доставаться тебе трудом тягостным все дни жизни твоей. Колючки и сорняки произрастит она тебе, и будешь питаться травой полевою»[51].
Кстати, именно в таких условиях и находился Артур. На проклятой земле, среди колючек и сорняков. Теперь все ясно.
Он снова погрузился в созерцание. Вокруг пояска каждого дождевого червя образовался мешочек розоватого цвета – будущий кокон. Мало-помалу он затвердевал, превращаясь в надежную защитную капсулу для бесформенной студенистой массы.
Спустя долгий – и очень насыщенный – промежуток времени Артур увидел, как люмбрициды слабо задвигались, продолжая прижиматься друг к другу. Затем неохотно, рывками, принялись отклеиваться. Было понятно, что это значит: развязка близка. Артур поспешно снял штаны и погрузил свой член прямо в мягкую и влажную землю. Никакие образы не приходили ему в голову. Он пребывал в состоянии хтонического экстаза. Ему никто не был нужен. Он занимался любовью с самой природой. Он кончил практически сразу, даже не пошевелившись. И застонал от счастья.
Тем временем дождевые черви осторожно освобождались от коконов, которые каждый создал вокруг своего тела. Делалось это с большой осторожностью, чтобы не повредить тонкие стенки. Одновременно в кокон поступал генетический материал: яйцеклетки из женских половых желез и сперматозоиды партнера, хранящиеся до сего момента в семенных приемниках. Когда кокон полностью отделялся, стенки его смыкались. Там внутри – как в пробирке – произойдет оплодотворение и станет развиваться эмбрион. Если все будет хорошо, через две-три недели оттуда выползет младенчик-червячок, уже
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
