пунктик по поводу безопасности, который исключает абсолютно все вылазки из дома. Паранойя преследует его повсюду, словно все вокруг только и хотят причинить нам с ребёнком вред.
– Прокатишься со мной, хочу показать кое-что, – загадочно произносит, целуя мой лоб, а затем поднимается с постели, протягивая руку. – Сначала душ и завтрак.
Из душа мы выбираемся не скоро, потому что вид моего обнажённого беременного тела кое-кому сносит крышу напрочь. Когда я, наконец-то, искупана и удовлетворена на все двести процентов, а ноги трясутся и не слушаются от множества приступов оргазма, мы спускаемся завтракать. График у Клары изменился, теперь она в квартире находится ежедневно с семи утра и до семи вечера, уходит только после ужина. Я долго протестовала, но Максимилиан наотрез отказался позволять мне делать по дому хоть что-то.
Сегодня женщина балует нас панкейками с кленовым сиропом. На удивление меня не тошнит, и мы спокойно завтракаем без происшествий, а после собираемся и выезжаем в обещанное секретное место.
На улице становится немного прохладнее, когда спускаемся в подземный паркинг, это ощущается даже там. Плотнее запахиваю тёплый пиджак, плиссированная юбка колышется от каждого шага, и я залипаю на этот процесс.
– Смотри под ноги, Ари, – строгим голосом командует муж.
– Так и не скажешь, куда едем? – делаю очередную попытку выведать, усаживаясь на переднее сидение новенького BMW, он захлопывает дверь, огибает машину и садится за руль. Подмечаю, что на удивление сегодня мы едем без охраны.
– Увидишь, – Макс выруливает из подземной парковки на улицу, и выезжает, дорога занимает около сорока минут, за которые я успеваю задремать и не замечаю, как мы оказываемся за городом. Сонным взглядом осматриваю место, на котором машина останавливается. – Приехали, – объявляет Макс и помогает мне выбраться.
Здание выглядит новым, весьма внушительным и безумно большим, состоящим из трёх этажей, как будто кто-то соединил, как минимум, десять особняков вместе. Оно настолько огромно в ширину, что я не могу разглядеть, что сзади него находится. Разглядываю, сощурив глаза от появившегося солнца: различные балконы и панорамные окна в пол. Тёмная крыша красиво смотрится на фоне светлых стен.
– Что это за место? – удивлённо спрашиваю. – Похоже на резиденцию Короля.
– Твой новый гольф клуб, – муж приобнимает сзади, кладя подбородок на мою макушку.
– Мой? Ты шутишь?
– Нет, весь доход из этого места будет капать на твою карточку, чтобы ты могла тратить деньги куда заблагорассудится, – размеренно объясняет, как маленькой. – А когда родишь, естественно, если сама этого захочешь и, если будешь хорошо себя вести, я позволю заняться его управлением.
– Но я же ничего в этом не понимаю! – становится так страшно, что я могу подвести мужа, доверившего мне бизнес.
– Научим, – разворачивает к себе, заглядывая в глаза и придавая уверенности. – Я всегда рядом и не дам упасть, помнишь?
– Помню, – с глаз скатывается слеза, но я смахиваю её, – чёртовы гормоны!
– Мне нравится, какой сентиментальной ты стала, – ухмыляется, обнажая свои идеально белые и ровные зубы.
Обалдеть, свой гольф клуб! Свои собственные деньги. На расходы! Я смогу покупать одежду, выбирая её сама!
Огибаем здание, держась за руки, и проходим к задней части, где открывается вид на небольшое озеро и большую зелёную территорию. Макс сказал, что в здании завершается ремонт, поэтому внутрь мы не стали заходить, чтобы я не нюхала запах краски. Издалека я уже вижу знакомое лицо дяди Фернандо. Он разговаривает с несколькими рабочими, что-то им объясняя.
Надо отдать должное мужчине, в последнее время он стал намного сдержаннее и терпимее по отношению ко мне. Я бы даже сказала, что наши отношения немного потеплели с того момента, как мужчина увидел растущий живот. Не знаю, вернётся ли всё на круги своя, когда я рожу, или Фернандо действительно смирился с моим присутствием в этом Клане и семье.
Мужчины жмут друг другу руки. Я вежливо здороваюсь, Фернандо даже любезно интересуется самочувствием. Все вокруг задают один и тот же вопрос, как будто я не ребёнка вынашиваю, а совершаю непосильный подвиг, подвергая себя опасности. Но не буду лгать, мне приятна эта забота.
– Ничего нельзя доверить, всё приходится лично перепроверять, – мужчина начинает рассказывать Максимилиану о том, как рабочие накосячили с установкой лунок для гольфа, называя всех тупыми бастардами, неспособными справиться с элементарной работой.
Я стараюсь не вникать в их разговор, тихо стоя рядом и разглядывая территорию. Представляю, как здесь будет красиво и эстетично после завершения работы. Макс говорит дяде, что так во всех сферах, и мужчине не стоит сильно нервничать, заостряя внимание на мелочах. Для этого есть специальные люди, которые в случае чего получат за косяки.
– Ты не забыл, какой завтра день? – вопрос Фернандо заставляет меня навострить уши, однако виду не подаю, продолжая смотреть, как рабочие возятся с чем-то вдали.
Ответ мужа немного удивляет, заставляя всё-таки выдать себя и повернуться в их сторону:
– Во всех деталях, – жёстко отвечает, играя желваками. – Завязывай напоминать об этом каждый год.
– Я хочу, чтобы ты не забывал её, – Фернандо бросает на меня мимолётный высокомерный взгляд.
Не понимаю, о чём речь. Кого должен помнить Максимилиан?
– Даже при желании не смогу! – муж начинает закипать, воздух вокруг нас сгущается, этот разговор ему явно не нравится. – Ты не был в тот день рядом и не имеешь права тыкать мне этим каждый год! Ясно? – повышая голос, он начинает трясти указательным пальцем в сторону родственника. Тот осекается, явно пожалев о том, что затронул эту тему.
Настроение портится у всех, у меня в особенности. Я остро реагирую на каждую мелочь, а теперь ещё и должна гадать, о ком они говорят? Её? Фернандо хочет, чтобы муж помнил какую-то женщину?
Максимилиан разворачивает нас, подталкивая меня в спину, мы двигаемся в том же направлении, как и пришли. Напоследок он бросает через плечо своему дяде:
– Чтоб к концу недели здесь всё было готово к открытию. Не испорти подарок моей жены!
Такое ощущение, что дядя специально при мне завёл этот разговор, вот только зачем ему это? Испортить настроение? Внести разлад между нами?
Обратная дорога в город проходит в гнетущем молчании, я борюсь с собой, чтобы задать волнующий вопрос, но, видя гневное лицо мужчины, сидящего рядом и до треска сжимающего руль, не решаюсь.
Какую женщину должен помнить Максимилиан? Его бывшая? Но я ни разу не слышала упоминаний о ней. Что с ней произошло? Она погибла? Настроение опускается на самое дно, смотрю в окно, пасмурная погода идеально подходит под моё состояние. Рука непроизвольно опускается на живот, поглаживая.
Машина останавливается у частной клиники,
