всё позади. Видимо, лекари постарались, – поспешила я её успокоить.
– Не только лекари, – улыбнулась мама с лёгкой грустью. – Ситуация была очень серьёзная, и ему пришлось пойти на крайние меры.
– Кому? – насторожилась я, борясь с подступившей жаждой. Сейчас, когда все ощущения постепенно возвращались, почему-то очень хотелось пить.
– Твоему отцу… я только прошу тебя не реагировать слишком резко. Мне кажется, в итоге всё сложилось наилучшим образом, – заинтриговала мама странным высказыванием. – Пойду, позову лекарей. Они просили сообщить, как только ты проснёшься. Вдруг ещё какие-то срочные процедуры потребуются!
Я не стала её останавливать. В памяти всплыли картинки последних событий. Пугающие и неприятные. Не терпелось узнать, удалось ли спасти других расщеплённых и задержать демиургов, но мама вряд ли знала такие подробности.
Ко мне стремительно вошли два лекаря и занялись осмотром. Задавали вопросы о самочувствии, воды выпросить удалось совсем немного. Мне дали сделать лишь пару глотков, зато зелий влили почти пол-литра, так что пить больше не хотелось.
Когда они ушли, в палате неожиданно появился Нордор Ральфан. Что ж, я предпочла бы в качестве посетителя маму или Паулинера, по которому тоже успела соскучиться, но рано или поздно с отцом всё равно пришлось бы поговорить. Так почему не сейчас? Тем более после маминых слов о том, что ему пришлось пойти на какие-то крайние меры.
– Рад, что тебе уже лучше, – сухо улыбнулся он, присаживаясь рядом, и замолчал, видимо, не зная, как себя со мной вести. Что ж, у меня была та же проблема.
– Как вы меня нашли? – решила начать издалека. Впрочем, я и в самом деле хотела понять, как развивались события, ведь Ральфана на момент моего похищения даже в академии не было.
– Помнишь, я рассказывал о своём талантливом друге, который сделал кулон с мальвинитом? Все защитные артефакты я заказываю только у него. И тот браслет, что я тебе дал, тоже сделал он. Помимо защитных свойств, там много других, скрытых. Он реагирует на угрожающие жизни и здоровью ситуации и передаёт сигнал, который можно отследить. Так что я получил этот сигнал, как только тебя похитили, и сразу отправился в академию, где тебя уже искал Паулинер. Вот мы и организовали совместную спасательную операцию, а твоё местонахождение отслеживали по браслету. Не нужно было его снимать, тогда в организм не попал бы смертельно опасный яд, – со вздохом закончил рассказ Ральфан. Он не упрекал, скорее, просто констатировал факт.
– Похитители тоже поняли, что по браслету меня можно отследить и в первую очередь охотились за ним. Вот я его и выбросила, чтобы немного оторваться, – призналась, только теперь осознав, насколько это было глупо. Но в тот момент я запаниковала и соображала плохо. – А что с демиургами и другими похищенными? Вы их нашли?
– Пленников – да, но демиургов, к сожалению, не всех. Некоторые успели скрыться. С нами было не так уж много людей. Тебе требовалась срочная помощь, так что все силы пришлось бросить на открытие портала, потому что на счету была каждая минута – долгую дорогу ты бы не пережила.
Голос Ральфана звучал спокойно, но в зелёных глазах читались волнение и усталость. Я пока ещё не знала, как к нему относиться, учитывая нашу непростую историю, но от осознания, что отец переживал за меня, на душе становилось теплее.
– Мама сказала, вам пришлось пойти на крайние меры, чтобы меня спасти. Что это значит?
Ральфан вздохнул ещё тяжелее. Плохой знак. Видимо, ответ мне не понравится.
– Яд действовал слишком быстро. Чтобы дать лекарям больше времени на исцеление тела, нужно было как-то заякорить душу…
Его слова звучали непонятно и пугающе.
– Это как?!
– Мне пришлось провести для тебя обряд принятия в род, чтобы получить поддержку и помощь предков. Это если совсем коротко, – уже не пытаясь скрыть волнение, сказал Ральфан. – Другого выхода не было.
– Сочувствую. Бастард в семье, насколько мне известно, в ваши планы не входил! – выдавила я после паузы, переполняемая неоднозначными эмоциями. Но были среди них и положительные, ведь та часть меня, что принадлежала Розанне, когда-то мечтала именно об этом.
– Сочувствовать не стоит. Я ни о чём не жалею. Сделал то, что должен был. Но и каяться в ошибках молодости не собираюсь, какой теперь в этом прок? – спокойно возразил Ральфан. – Хотя твоя обида мне понятна. Имеешь полное право злиться.
– Мне обидно не за себя, а за маму. Ей тяжело пришлось, – вздохнула, поумерив пыл. В конце концов, пусть сами разбираются – взрослые люди.
– Она могла бы и сообщить, что не избавилась от ребёнка. Я был уверен в обратном.
– Это что-то бы изменило?
– Не знаю, возможно, – после паузы, честно ответил Ральфан.
– А вы могли бы и проверить за столько-то лет! – не удержалась я от гневного выпада и выдохнула, мысленно напомнив себе, что мама просила не реагировать слишком резко. Ладно, проехали. Сейчас другое актуальнее. – Получается, вы меня приняли в род. Кто ещё об этом знает?
– Пока только самые близкие. Ну и твоя мама, разумеется. Её пришлось посвятить в подробности и привести сюда, чтобы присматривала за тобой.
– Вот и хорошо, что только близкие. Мы можем этот факт вообще не афишировать? Не хотелось бы, чтобы в академии знали. Да и вам так будет проще, а то ведь слухи пойдут.
Ральфан удивлённо вскинул брови. А какой реакции он от меня ожидал?
– Со временем эта информация всё равно распространится. Не вижу смысла её скрывать. Но если хочешь, пока не будем форсировать события.
– Паулинер знает? – уточнила я, надеясь на отрицательный ответ. Хотелось, чтобы он оценил меня за мои личные качества, а не за то, что имею какое-то отношение к высшему обществу.
– Пока нет. Сказал же – только близкие. Я вообще, честно говоря, не понял, что вас с ним связывает? Почему Паулинер так за тебя беспокоился? – поинтересовался Ральфан, вызвав невольную улыбку. – Да и сегодня он мне голосарь обрывал, пока не услышал, что с тобой всё в порядке.
Моя улыбка стала ещё шире, но ответила скромно:
– Мы просто общались иногда.
– Инельда говорила, что ты с ним танцевала на балу. Ни к чему хорошему такое общение не приведёт. Лучше держись от него подальше, – заявил отец, рассердив таким
