И затем загрузить этот промт в новую биологическую оболочку, — добавила доктор Чен. — Технология сохранилась. Мы можем создать новое тело, совместимое с архитектурой промта Элизы.
Мартин ощутил когнитивную дезориентацию. Возможность возвращения Элизы — или, по крайней мере, кого-то максимально на неё похожего — представлялась одновременно чудесной и пугающей.
— Но тогда… это будет не она, — сказал он медленно. — А копия. Копия копии.
— В философском контексте — да, — согласился Захаров. — Но в практическом? Если новый промт будет содержать большинство её воспоминаний, включая те, что она разделила с вами, если личностная архитектура будет почти идентичной… где граница между «ей» и «не ей»?
— Корабль Тесея, — пробормотал Мартин, вспомнив философскую дискуссию в шахтах. — Если заменить все компоненты корабля поочерёдно, сохранит ли он идентичность?
— Именно, — кивнул Захаров. — И для многих философов ответ был утвердительным. Корабль сохраняет идентичность через непрерывность функции, даже при замене всех материальных компонентов.
Мартин подошёл к устройству в центре помещения — модифицированной версии капсулы, где они с Элизой проходили процедуру стабилизации: — И уверенность в успехе? Стабильность промта? Отсутствие повторного отторжения?
— Абсолютной уверенности нет, — честно ответил Норрингтон. — Но наши знания значительно расширились за эти месяцы. О природе промтов, причинах отторжения, методах стабилизации. Мы применили бы новейшие технологии и всю информацию, полученную из вашего опыта ментального соединения.
Он сделал паузу: — Кроме того, процесс не будет ускоренным. Восстановление промта и создание совместимой биологической оболочки займёт месяцы, возможно, год. За это время наша экспертиза станет ещё более совершенной.
Мартин приблизился к устройству и поместил руку на прохладную металлическую поверхность: — Зачем вы информируете меня об этом? Вы могли бы провести эксперимент без моего участия.
— Могли бы, — согласился Захаров. — Но это было бы этически неправильно. Вы поддерживали наиболее близкие отношения с Элизой. Вы разделили с ней опыт, недоступный никому другому. И часть её промта всё ещё функционирует в вашем сознании. Мы не будем предпринимать действия без вашего согласия.
Мартин отошёл от устройства и расположился в ближайшем кресле, пытаясь систематизировать мысли. Перспектива возвращения Элизы — или максимально похожей на неё сущности — была одновременно соблазнительной и вызывающей тревогу.
Было ли это его надежда вновь увидеть её, услышать её голос, ощутить её присутствие? Или эгоистичное желание, нарушающее естественный порядок? И что сама Элиза думала бы об этом?
— Она верила в эволюцию промтов, — сказал он наконец. — В то, что копии могут развиваться, становиться чем-то большим, чем имитации оригиналов. Она верила в будущее, где каждый промт имеет возможность автономного роста и изменения.
Он посмотрел на учёных: — Если мы инициируем это… цель должна заключаться в предоставлении ей возможности увидеть будущее, за которое она боролась. Не ради меня, не ради эксперимента, не ради научного интереса.
Захаров кивнул: — Наше понимание полное. И согласие с этой позицией абсолютное.
— Кроме того, — добавил Норрингтон, — её знания и опыт были бы бесценны для эволюции копий. Субъект Альфа-1 был первым промтом, преодолевшим ограничения Центра. Первым, кто доказал способность копий к автономному развитию.
Мартин встал и снова приблизился к устройству: — Согласие с одним условием. Когда… если процесс завершится успешно, и промт Элизы будет восстановлен и загружен в новое тело… она должна обладать полной свободой выбора. Полной автономией. Никакого контроля, никаких ограничений.
— Естественно, — согласился Захаров. — Это основополагающий принцип нового общества. Каждый промт имеет право на самоопределение и свободу выбора.
Мартин кивнул, ощущая странное спокойствие. Возможно, это была часть Элизы внутри него, резонирующая с принятым решением. Возможно, просто принятие неизбежности перемен, эволюции, трансформации.
— Временные рамки начала? — спросил он.
— Подготовительная работа уже инициирована, — ответила доктор Чен. — Мы анализируем запись промта, изучаем процесс интеграции с вашим промтом, разрабатываем протоколы восстановления. Но сам процесс создания биологической оболочки и загрузки восстановленного промта начнётся не раньше нескольких месяцев.
— Мы будем информировать вас о каждом этапе, — добавил Захаров. — И вы сможете остановить процесс в любой момент, если почувствуете неправильность происходящего.
Мартин кивнул, испытывая благодарность за эту возможность выбора. Право, которого не было у большинства копий двадцать лет, право, за которое боролась Элиза.
— Благодарность, — сказал он. — За информирование. За запрос моего мнения.
— Это новый мир, Ливерс, — улыбнулся Захаров. — Мир, где решения принимаются коллективно, а не навязываются сверху. Мир, который вы помогли создать.
Год спустя
Холм Святого Михаила демонстрировал кардинально иную визуальную конфигурацию под ярким дневным освещением, чем той дождливой ночью, когда Мартин впервые прибыл сюда в поисках Автентиков. Старая обсерватория всё ещё занимала позицию на вершине, но теперь вокруг неё располагался небольшой парк, а купол был отреставрирован и отражал солнечный свет.
Мартин поднимался по широкой тропе к вершине, наслаждаясь оптимальными весенними климатическими условиями. Прошёл ровно год с момента трансляции, год с раскрытия правды миру. Год невероятных трансформаций, системных изменений, эволюционных процессов.
Общество реалов и копий продолжало адаптироваться, разрабатывать новые протоколы сосуществования, новые формы взаимодействия. Существовали проблемы — от технических сложностей массовой самостабилизации промтов до философских дебатов о природе личности и сознания. Наблюдались конфликты — не все реалы готовы были принять копий как равных, не все копии могли простить десятилетия манипуляций.
Но в целом система демонстрировала прогрессивное движение. Переходный Совет разработал новую конституцию, гарантирующую равные права реалам и копиям. Центры стабилизации функционировали по всему миру, помогая копиям адаптироваться к новой реальности. Исследования в области промтов и их эволюции привели к удивительным открытиям о природе сознания и личности.
И сегодня, в годовщину трансляции, на холме Святого Михаила планировалась церемония открытия Мемориала Правды — памятника всем, кто боролся за раскрытие истины, и особенно тем, кто принёс себя в жертву этой борьбе.
Мартин достиг вершины и обнаружил небольшую толпу — члены Переходного Совета, бывшие Автентики, журналисты, обычные граждане, желающие почтить память героев.
Захаров стоял рядом с накрытым тканью монументом, ведя дискуссию с Вероникой Дариус. Кайрен и Зои общались с группой молодых копий — вероятно, студенты новообразованной Академии Промт-Исследований.
— Мартин! — Кайрен заметил его и выполнил приветственный жест. — Мы предполагали, что вы не прибудете.
— Извинения, — Мартин приблизился к другу. — Задержался в лаборатории.
— Прогресс проекта? — тихо спросил Кайрен. Он был одним из немногих, осведомлённых о попытке восстановления промта Элизы.
— Медленно, но
