с тенью – точно так же, как Эди в Завесе связала с собой дух Руби. Эта связь позволяла сестре управлять тенью – значит, та не одержит ее, как одержала Руби.
Но какой ценой? Сколько связанная с тенью Вайолет продержится в мире живых?
Эди стукнула кулаком по клетке и криком позвала сестру. Но без трав она была бессильна.
Рядом с клеткой Вайолет разнесся звук удушья, и Генри рухнул на колени. Его рот широко распахнулся в беззвучном крике, голова запрокинулась, а глаза залил свет лампы.
Они быстро меняли цвет с карего на черный и обратно.
Черные – карие.
И – чернота, чернота, чернота.
Тень наконец воссоединилась с беглым духом.
Будто издалека Эди услышала женский крик. И следом – глухой стук.
А потом – как раз когда одержимое тело отца вдруг застыло без движения, – Эди ощутила резкую боль. Как будто кто-то запустил руку ей в грудную клетку и вырвал полсердца.
И она ничего не могла с этим поделать.
Только стонать в му́ке, ощущая, как дух сестры переходит прочь из жизни.
31
Собственный крик рвал Эди на части. Высасывал весь воздух из легких. Раздирал конечности и обращал кровь в лед.
Но пусть она и рассыпалась в пыль, в голове крутилась одна-единственная ясная мысль: «Вайолет. Нужно к Вайолет».
Она скребла пальцами прутья клетки, пока не содрала руки в кровь. Что-то больно кольнуло Эди в колено – скрученная шпилька! – и она тут же рванулась к квадратной двери клетки и бешено дрожащими пальцами попыталась запихнуть ее в замок, но под таким углом это было невозможно.
У нее снова вырвался крик ярости. Она провыла имя сестры.
Ей нужно было к Вайолет, пока не стало слишком поздно.
И вдруг ее пальцы накрыли чьи-то прохладные ладони. Крупные, с чернильными пятнами под ногтями. Эди подняла голову и взглянула в покрытое ушибами и ссадинами лицо Лоуса Эверетта. Из носа у него текла кровь, а левый глаз заплыл. Эди резко обернулась: на полу лежала без сознания Мэри Саттон, вокруг ее разжавшейся ладони рассыпались осколки так и не пригодившегося шприца с таллием.
– Пожалуйста, – хрипло и надрывно проговорил Лоус, – пожалуйста, Эди, разреши мне помочь.
Эди не ответила, молча позволив ему осторожно забрать у нее шпильку. Она сидела недвижно, как камень, пока он, сев на корточки, вскрывал замок.
Не прошло и минуты, как замок поддался, и железная дверца со скрипом отворилась. Эди ринулась наружу, перешагнув через тело отца. Он еще дышал, значит, Вайолет забрала с собой в смерть только дух Генри, а все, что осталось от души отца, было еще здесь. Но Эди сейчас было не до него. Она на подгибающихся ногах спешила к кровати Вайолет, уже тянулась к ней руками. Лоус шел за ней след в след. У клетки он молча сел на корточки и вскрыл замок.
Едва тот поддался, Эди забралась внутрь. Вайолет лежала на спине. Ее широко распахнутые глаза смотрели в пустоту. Когда в Завесу уходил дух самой Эди, ее тело продолжало жить. Ее легкие качали воздух.
Тело Вайолет было недвижно, как камень.
Эди осторожно закрыла сестре глаза.
Лоус, стоявший снаружи клетки, прочистил горло.
– Эди, мне очень жаль. Невыразимо жаль.
Но Эди его не слушала. Вокруг тела Вайолет были разбросаны не понадобившиеся ей травы. А слева валялся на грязной белой простыне шелковый кисет Эди.
Лоус просунул руку в клетку и осторожно положил ей на плечо.
– Эди. Мне очень жаль. Но нам нужно выбираться.
Эди стряхнула руку Лоуса. Села, скрестив ноги, лицом к сестре и принялась собирать сухие стебли лаванды.
– Эди, нам нужно…
– Я никуда не пойду.
У Лоуса вырвался горловой всхлип. Он встал вплотную к клетке и заговорил торопливо и взволнованно:
– Ты не понимаешь. Этого мужчину зовут… или звали… доктор Генри Лайон. Он тот самый специалист по медиомании. Они с этой Мэри Саттон помещали сюда женщин, медиумов, неправомерно диагностируя им безумие. Весь последний год он вел дела исключительно по переписке. Поэтому я не смог добиться интервью…
– Мне плевать.
– Эди, ты не понимаешь! У них есть пособники! Огромное множество влиятельных мужчин, из парламента и выше, которым пообещали лекарство от смерти! Тебе нужно выбираться отсюда, пока не…
– Повторяю. Сейчас это все неважно.
– Прошу тебя. Твоя сестра уже… – Его голос сорвался. – Эди, ее уже не вернуть. Прошу тебя – она бы хотела, чтобы я тебя вытащил.
Закончив собирать лаванду, Эди взяла кисет и запустила туда руку.
– Ее еще можно вернуть.
Связь тела Вайолет с душой еще не оборвалась. Она ее чувствовала. Все было иначе, чем с матерью и Руби. Эди еще успевала.
С лица Лоуса сбежали последние остатки красок.
– Эди, прошу тебя! Здесь небезопасно. В любой момент может кто-то…
– Побудь, пожалуйста, тут и присмотри за ней.
– Ч‐чего?
Эди перевязала лаванду, запихала остальное в кисет, достала спичку и приготовилась поджигать.
Потом твердо взглянула в глаза Лоусу Эверетту.
– Я отправлюсь в Завесу спасать сестру. Присмотри за ней. Проследи, чтобы с ее телом ничего не случилось, пока я не верну ее дух. Хорошо?
– Эди…
– Лоус Эверетт, ты говорил, что я могу тебе доверять. Докажи это, пожалуйста. Прямо сейчас.
Его глаза сверкнули непонятным ей чувством. Потом он вздернул подбородок.
– Я присмотрю за ней, – пообещал он тихо и торжественно. – И за тобой тоже.
Эди согласно кивнула. Потом зажгла спичку, поднесла огонек к наскоро связанному пучку лаванды и зажмурилась.
* * *
Когда она открыла глаза, вокруг был сплошной туман. Несколько секунд спустя она закрыла Завесу, встала и пошла на запах трав. Эди старалась не думать, как это напоминает ее странствие по смерти год назад, когда она искала мать. Старалась не думать – но думала.
У нее было в лучшем случае несколько минут, чтобы вернуть Вайолет к жизни. Несколько минут – и связь тела с душой безвозвратно разорвется. Быть может, и сейчас уже слишком поздно.
Нет! Эти мысли нужно гнать прочь. Она отыщет Вайолет и вернет ее обратно в жизнь. А потом разберется с духом Генри Лайона. Завершит начатое матерью. Теперь он уже не связан со своим родным живым телом. Как только он воссоединится со своей тенью, у нее должно получиться отослать его за грань с помощью трав.
В тумане разнесся вопль. Вопила Вайолет.
Эди перешла на бег и наконец-то увидела дух сестры. Ярко сияющий, как все духи недавно умерших. Вайолет стояла к ней спиной, и
