Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
и выбритый, Крус пытался вымолить прощение:
– Что я мог сделать? Я должен подчиняться приказам. Хотите, чтобы и меня расстреляли? Да? Этого вы хотите? Видеть меня в крови, пробитого пулями! И только ради того, чтобы вы притворялись, что я вам небезразличен? Девочки, послушайте меня! Я люблю жизнь. Я не такой, как священники. Какая от них польза? Они не любят женщин, не любят жизнь. Для них смерть и жизнь – одно и то же. Мы его убьем, и он отправится на небеса. Я, в отличие от него, не могу наслаждаться другой жизнью, кроме той, которую вы мне дарите.
Сестры, стоя на коленях, продолжали молиться.
– Ладно, я ухожу, – сказал Крус, подходя к двери.
Он подождал еще несколько секунд и, увидев, что любовницы не двигаются, ударил кулаком по стене.
– Хотите видеть мою кровь? Не дождетесь! – И вышел, хлопнув дверью.
XIII
Тонкая оранжевая линия поднялась над темным горизонтом, ночные цветы закрылись, их ароматы еще некоторое время витали в воздухе, прежде чем исчезнуть. Сад начал просыпаться, проявляться из синих теней.
Еще одно утро прошло незамеченным для мужчин, которые спокойно пили кофе перед тем, как отнять еще одни жизни.
К ним подошел Крус. Дон Пепе предложил ему дымящийся кофе. Подполковник взял чашку и посмотрел на остальных, стараясь улыбнуться.
– Что случилось? – спросил он, указывая на дверь комнаты Росаса.
– Пытаются обрести покой в борьбе, – мрачно произнес Флорес.
За дверью генерал погладил кудри и лоб Изабель, мягко отстранился от нее, привел себя в порядок и на нетвердых ногах вышел в коридор. Его подчиненные смотрели в пол. Росас быстро оглядел их и, кивком указывая на чашки, с презрением спросил:
– А этот где?
– Только что был здесь. Принес кофе.
Флорес собирался уже позвать дона Пепе, но Росас забрал у него кофейник и сам налил себе кофе.
– Остыл! – прошипел он с гневом и выбросил чашку в окно.
Дон Пепе не замедлил появиться.
– Мой генерал! – произнес он со льстивой улыбкой.
– Закрыть ворота, никого не впускать, – велел Росас, не глядя на дона Пепе.
Он подошел к стоявшей на подоконнике лампе и посмотрел на свои часы: четыре одиннадцать утра.
Генерал широко зашагал. Выйдя из отеля, он заметил молчаливых жителей.
– Что за жизнь! – воскликнул он, обернувшись к своих людям.
Те едва на него смотрели. Росас выиграл, и побежденный город накрыла печаль. Он понял, что мы вышли на улицу, чтобы увидеть его поражение. Генерал ускорил шаг. Впервые он шел по миру, который изменился: дым рассеялся, деревья, дома и даже воздух обрели форму.
Росас почувствовал, будто несет на плечах всю тяжесть этого мира. И дорога от отеля до тюрьмы показалась ему бесконечной.
В тот момент, когда Росас зашел за шеренгу солдат, охраняющих его штаб, группа жаждущих мести горожан собралась у балкона Изабель. «Неблагодарная дочь», – ругали ее на все лады.
– Они уже дошли до тюрьмы! – кричали люди, взывая к совести Изабель и стуча в окна отеля. Отель оставался закрытым.
В штабе командования Росас слушал свой собственный голос, отдающий приказания. Первый отряд под командованием капитана Флореса вел отца Бельтрана и доктора Арриету. Флорес шагнул вперед.
– Усилить охрану вдвое, – коротко приказал ему Росас.
Второй отряд под командованием капитана Пардиньяса вел Николаса Монкада и дона Хоакина. Пардиньяс смотрел на генерала не моргая. «Черт возьми!» – подумал он, стараясь не выдать своего раздражения перед генералом. Росас отозвал его в сторону.
– Сделайте так, чтобы, когда доберемся до кладбища, Монкада там уже не было.
Капитан смотрел на генерала, не понимая его слов, но посчитал разумным не задавать вопросов.
– Перед тем как перейти реку, разгоните любопытных и распустите основную часть охраны, – добавил Росас, не меняя тон. Ему не нравилось что-то разъяснять своим подчиненным.
– Но… – начал Парденьяс.
– Никаких «но», капитан. Подполковник передаст другого заключенного.
Росас достал сигареты. Одну предложил Пардиньясу. Сделал затяжку и посмотрел на часы.
– Крус уже отправился за ним в тюрьму. Как только его адъютант сообщит, что они вышли, мы двинемся.
Он поставил ногу на низкий подоконник и осмотрел тихую площадь. Утро будило птиц, освещало кроны деревьев и нежно вырисовывало контуры домов. Генерал почувствовал умиротворение.
– Понимаю, генерал, надо радоваться, пока можно. – Хулио Пардиньяс покосился на Росаса. Тот, казалось, не слышал.
Офицер почувствовал замешательство. Внезапно идея Росаса его обрадовала, и он восхищенно взглянул на генерала: он исполнял приговор – казнить четырех приговоренных – и в то же время спасал брата Изабель. Кто бы его за это осудил? Пардиньяс захотел сказать что-то доброе об Изабель:
– А еще говорят, что тот, кто любит, не любим.
Однако это напомнило Росасу о Хулии и разрушило умиротворение. Генерал резко повернулся к Пардиньясу, бросил сигарету и поправил ремень.
– Когда приходит забвение, жизнь заканчивается, капитан.
В каких утраченных рассветах могла бы блуждать Хулия? Она навсегда сбежала от рассветов Икстепека. Росас ясно увидел ее гуляющей под ясным небом на других площадях, и тело его отяжелело, будто его самого расстреляли в этот день. На несколько минут повисла тишина, и Хулио Пардиньяс раскаялся в своих словах. «Она его загубила», – сказал он сам себе, желая, чтобы затянувшееся ожидание с генералом побыстрее закончилось.
Вскоре прибежал запыхавшийся адъютант Круса.
– Генерал, они уже в пути с тем, кого…
Росас с яростью прервал его:
– Неважно, кто это! Пусть первый отряд готовится к выходу, а через десять минут выходите вы, – добавил он, с отвращением глядя на капитана Пардиньяса.
Коридоры штаба и двор с апельсиновыми деревьями наполнились суетой, настойчивыми голосами, приказами и шагами. Отправить другого на смерть – этот ритуал требует абсолютной точности. Престиж власти зависит от порядка и демонстрации силы. Даже последний солдат в этот день имел торжественное и непроницаемое выражение лица. Неподвижные, с поднятыми винтовками и заряженными штыками, они ждали, когда приведут осужденных.
Генерал Росас вышел из штаба командования, за ним последовала небольшая группа адъютантов. Верхом на лошади он направился к месту казни. Люди видели, как он отбыл, и передавали новости из уст в уста, от одной улицы к другой.
– Росас выехал на казнь! – закричали перед окнами Изабель.
Девушка не слышала эти крики. Стоя неподвижно, она двигалась в пространстве иллюзорных дней и ночей. Вне времени, спиной к свету, она распадалась на другие Изабели, принимающие неожиданные формы. Комната в гостинице «Хардин» и предметы обстановки принадлежали времени, из которого она уже вышла. Эти предметы были лишь свидетельствами отмененного прошлого. Существовало только будущее вне времени, в котором она двигалась, как в заранее известном финале.
Крики с улицы
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
